Водоворот
Шрифт:
– Извините, мадам, – невольно улыбнулся Рубахин. – Своим очарованием вы с первой минуты покорили мое сердце.
– Спасибо за комплимент, – широко улыбнулась она.
– Вы очень красивы, – делая акцент на слове «очень» подтвердил свои слова Гриня, – но мой визит несколько иного характера! – вежливо объяснил он.
– Прошу в офис, – пригласила она и направилась к небольшому одноэтажному зданию, пристроенному прямо к стене фермы. Рубахин следом за ней. Войдя внутрь, он обратил внимание на левую сторону с зеркальной витриной, которая была заставлена выставочным
– Привет, – сказал он улыбнувшись. Ее темно-синий халат приталивал светло-голубой фартук. «Оригинально», – заметил про себя Гриня. Ее уставшие глаза с нагруженными веками говорили о том, что прошлую ночь она флиртовала с каким-то счастливчиком. Улыбка получилась натянутой.
– Здравствуйте, – еле слышно сказала она.
По правую сторону, за матово-стеклянной стеной и дверью из такого же материала, куда они вошли, был рабочий кабинет частницы.
– Располагайтесь, – предложила она Грине и заняла кресло за письменным столом.
Рубахин внимательнее осмотрелся. Ничего примечательного. Напротив раскладного дивана два кресла с высокими спинками. Возле рабочего стола несгораемый сейф. На темной стене несколько картин Айвазовского. «Не оригиналы», – словно стратег определил Рубахин наметанным взглядом. Полы застилал моющийся палас.
– Прошу прощения, – обратился он к женщине, усаживаясь на диван. – До сих пор не заглянул в тайну вашего имени.
– Александра Васильевна, – не оголяя зубов улыбнулась она. – А ваше?
– Гриня, – ответил он.
– Хорошо, Гриня, – приняв деловую позу сказала предприниматель. – Слушаю вас.
– Гибель моего корабля, – начал он, водя рукой по кругу в сторону картин, – в безумном океане страстей и разногласий он подает сигнал «SOS» и просит сбросить небольшой баркасик, склеенный из российских банкнот, в помощь.
– В обмен на что? – стала серьезной Александра Васильевна.
– В обмен на вашу безопасность, – с невинным лицом заявил Гриня.
– Для этого милиция есть, – сменила она доброжелательность на хищность.
– Милиция недостаточно сильна против террора, – включил он нотки угрозы.
– Я уже пугана, – напряглась она. – А наш разговор закончат с вами завтра другие. На этом до свидания. Прошу покинуть мой офис.
– Отлично, – улыбнулся Рубахин такой улыбкой, какой обычно улыбается мужчина любимой женщине. – До свидания, – сказал он вежливо и удалился.
Парни испытывали беспокойство. Они знали о ее знакомстве с серьезными людьми. Беседа с ней подобным образом могла быть чревата последствиями.
Гриня немножко внутренне был взволнован. Но наружно держался на высоте.
– Короче, пацаны, – обратился он к ним. – Завтра с самого утра всей бандой тусуетесь возле хаты моего проживания. Если подъедут чужие, с интервалом минута-две входите следом за ними. Смотрите, – глянул он угрожающе, – не подведите меня!
И уже более мягким голосом, каким обычно вдохновляют, сказал:
– Вместе мы непобедимы.
На этом и расстались.
Проснулся
Ближе к обеду у дома припарковались два автомобиля. «Москвич-412» и «Жигули 2106». В калитку вломились четыре молодых пижона.
Когда в тюремную камеру входит новенький, первая секунда выставляет на показ всю его сущность. Во внимание берется все: как вошел, как поздоровался, как и куда посмотрел. Каждый арестант невольно становится психологом. Да и характеристика составляется автоматически. Он может быть и не хочет, но все происходит само собой. В данной ситуации Гриня осознанно вел наблюдение за повадками вошедших. Как бы определяя их статус. В неизвестной обстановке бандиты чуть скромнее и вежливее. С полной отдачей действуют после тщательной разведки. Наглость блатного и в завуалированном виде проявится, как бы он не пытался ее скрыть. Эти парни ломают комедию. Создают искусственно угрожающий вид. Называется это на блатном жаргоне «швыряют пух», который в следующий момент облетит полностью. Про таких говорят «ни украсть, ни покараулить».
– Что хотели? – спокойно спросил Рубахин, выходя им навстречу.
– Пообщаться бы надо, – сказал стоящий впереди всех. Его нежное лицо имело правильные черты. Руки физического труда и кулачного боя не знали. Ноги слабые. Одежка модная. Глаза постоянно отводит. Значит, чувствует себя неуверенно. Либо сын начальника, либо барыги. Как говорится, «маменькин сынок».
– Проходите на веранду, – пригласил их Рубахин. Теперь он точно знал, кто перед ним находится, и это ему придало сил.
Только они расположились, в ограду вломилась толпа малолеток. Гриня их поприветствовал, и вошли ребята постарше. Рубахин каждому из них пожал руку и, разыграв сцену предводителя с подчиненными, попросил, чтобы они находились за пределами ограды, но рядом с домом.
– Цель вашего визита ко мне? – обратился он к гостям, проводив ребят.
Недавний эпизод повлиял на поведение визитеров. Они засуетились и повернули разговор не по задуманному прежде плану.
– Узнав о новом человеке, решили познакомиться, – сказал вошедший первым. Скорее он был главный данной компании. Однако замешательство сбило с него первоначальную спесь. Он стал скованным и заискивающим. Как и предполагал Рубахин, пух слетел.
– Разве вам не известно, чей это дом? – сказал он голосом, каким давит прокурор на подсудимого.
– Известно, – лукаво и натянуто улыбнулся «маменькин сынок». – Но мы решили, что личное знакомство не повредит, – он говорил, а сам косился на окно веранды и поглядывая на пацанов, которые только и ждали момента почесать кулаки, оценивал, смогут ли они вырваться из создавшегося кольца.
– Мне некогда с вами дискутировать. Говорите по сути и разбегаемся, – усилив голосом давление и смотря прямо в глаза молодому человеку, заявил Рубахин.