Воды дивных островов
Шрифт:
Огромный корабль промчался мимо нас вослед ветру, как давешняя барка, но не отошел и на полмили, как увидели мы, что заполоскались паруса, и натянулись реи, и воскликнул Артур:"Клянусь святым Николаем, игра начинается сызнова!
– они разворачиваются!"
Так оно и оказалось, и вскорости корабль снова нагнал нас, и поравнялся с нами, так что мы отчетливо различали на встречном судне каждую снасть и каждый рангоут; и народ его, рыцари, воины, лучники и мореходы, все столпились на наветренном борту, поглазеть на нас и посмеяться; и оглушительный дьявольский хохот загремел над толпою, пока проплывал корабль мимо нас, - столь близко, что с одного борта на другой легко можно было бы перебросить корку хлеба; и очень скоро стало ясно, что наскочить на нас они не намерены.
Тут молвил Артур:"Сейчас,
Едва договорил он, как среди собравшихся на шкафуте поднялась суматоха, и ло, обнаружилось, что в кругу свирепых и могучих мореходов стоят три женщины, смертельно-бледные, с распущенными волосами, со связанными за спиною руками; одна была одета в золото, другая - в зеленое, и третья - в черном; и лица их в точности повторяли лица Авреи, и Виридис, и Атры.
Тогда над кораблем раздался грозный и свирепый рев, и издевательский смех, от которого души наши преисполнились неизбывного стыда; и злобные эти твари в обличии мореходов подступили к дамам, и швырнули их за борт в бездонную пучину, - сперва Аврею, затем Виридис, и затем Атру. Мы же стояли, потрясая бесполезными мечами, и готовы были уже прыгнуть в воду, но Артур поднялся на ноги, и ухватил каждого из нас за руку, и удержал нас, говоря:"Нет уж, ежели вы желаете погибнуть, так возьмите и меня с собою, и пусть Обет канет на дно озера, пусть ненаглядные наши возлюбленные страдают в рабстве, пусть Заряночка утратит всех своих друзей разом, и пусть вспоминают нас впоследствии как влюбленных глупцов, кои сами не ведают, что творят".
Засим снова уселись мы на свои места; над килем гнусного судна загремел пронзительный и резкий хохот, а затем корабль развернулся по ветру, и поплыл своим путем; все так же сверкало оружие, и развевались знамена и флаги, и трубили рога; а солнце над водной гладью тем временем опускалось за горизонт.
Тут молвил Артур:"Ободритесь, братья!
– разве не видите, что самовлюбленная наша ведьма скудоумна и слепа, раз устраивает нам подобное представление, и второй раз на дню являет нам образы наших милых, что несколько часов назад якобы пронеслись мимо в ладье с полосатыми парусами? Где же, в таком случае, корабельщики с ними повстречались? Нет, господа, не позволим мы любовной тоске лишить нас разума".
И поняли мы, какими глупцами оказались, поддавшись коварному наваждению; однако на душе у нас сделалось до крайности тревожно; и время тянулось невыносимо-медленно; ясно было, что не знать нам покоя, пока не доберемся мы до Острова Непрошенного Изобилия и не отыщем там наших возлюбленных.
И вот наступила ночь, и мы уснули, но похоже, что нечасто погружались в сон все трое одновременно; и, наконец, почувствовали мы, что близок рассвет, - хотя луна зашла, и тьма царила непроглядная. В ту пору мы все трое бодрствовали; и вдруг услышали мы за кормой плеск рассекаемой воды, словно бы шел за нами корабль, и смутно в темноте различили парус: то нагоняла нас ладья. И совсем рядом зазвенел горестный крик:"О, здесь ли вы, Паладины Обета? О, помогите мне, друзья!
– спасите меня, освободите, ибо похитили меня, чтобы передать в руки былой моей госпожи. Помогите, Бодуэн, Хью, Артур! Помогите, помогите!"
Тут все мы узнали голос Заряночки, и Артур вскочил на ноги, и в мгновение ока оказался бы за бортом, кабы мы двое его не удержали, он же боролся и проклинал нас от души, скрывать нечего; а тем временем жалобный стон твой, сестрица, угас в отдалении, и небо на востоке посветлело, и наступил рассвет.
Тогда молвил Бодуэн:"Артур, собрат мой, разве не видишь, что и это такое же представление, как и первые два; это ты-то, что выказал такое благоразумие прежде? Все это - обман, лукавое наваждение, дабы Поход окончился ничем; потому воспомни о своем мужестве и своей великой мудрости!"
Так мы увещевали его, и упрекали, пока Артур не успокоился и не пришел в себя, однако же так и остался печален, удручен и молчалив. А Посыльная Ладья спешила все вперед сквозь рассветное зарево, и когда мгла окончательно рассеялась, увидели мы прямо по борту Остров Непрошенного Изобилия,
Засим, нимало не мешкая, двинулись мы вверх по холму черед сады и кущи, и пройдя их почти насквозь, оказались перед многоступенчатой лестницей, о которой ты поминала, и у подножия увидели высокую, статную женщину в алых одеждах; там стояла она, словно бы поджидая нас. Приблизившись, разглядели мы, что с виду незнакомка полна сил и весьма недурно сложена, и притом белокожа, золотоволоса и синеглаза; можно было бы назвать ее красавицей, по фигуре судя, кабы не тяжелые черты лица и не жестокое его выражение, кабы не тонкие губы и обвислые щеки; глупость читалась в этом лице, и притом гордыня и злоба.
И вот приблизились мы к ней, и незнакомка приветствовала нас, говоря:"Добро пожаловать в наш дом, о славные воины; велю вам поесть-попить и отдохнуть здесь".
Мы низко поклонились ей, и пожелали здравствовать; и молвил Бодуэн:"Госпожа, твое повеление мы исполним; однако же, прежде чем преломить с тобою хлеб, следует помянуть о поручении, что привело нас сюда; ибо может статься, что, узнав о нем, не окажешь ты нам приема столь радушного". "Что такое?" - вопросила незнакомка. Пояснил Бодуэн:"Имя этому человеку - Зеленый Рыцарь, а вот это - Черный Оруженосец, а я - Золоченый Рыцарь; а теперь мы спросим тебя: не называется ли сей остров Островом Непрошенного Изобилия?" "Именно так назвала я его, - отвечала дама, полагаю, никто другой не дерзнет назвать остров иначе". "Очень хорошо, откликнулся Бодуэн, - дошел до нас слух, что попали сюда три дорогих наших подруги, три девы, а именно Виридис, дама Зеленого Рыцаря, и Атра, избранница Черного Оруженосца, и Аврея, моя ненаглядная радость; засим приехали мы увезти их с собою домой, ибо черезчур долго оставались они вдали от родного края и от своих возлюбленных. Засим, ежели ты с ними в дружбе, - может статься, ты отпустишь их полюбовно, ради укрепления мира и согласия; но ежели они твои пленницы, мы охотно заплатим тебе выкуп, не согласно их достоинству, ибо никакие сокровища, собранные воедино, не сравнятся с ними, но согласно твоему желанию, госпожа".
Рассмеялась гордячка презрительно и молвила:"Красно говоришь ты, сэр Рыцарь; кабы находились эти девы под моей опекой, я бы отдала вам их даром, и еще почитала бы, что осталась в выигрыше. Но здесь их нет. Правда это, что состояли тут при мне три рабыни, кои звались именно так, как ты помянул; однако недавно, несколько дней назад, они провинились передо мною, и я их наказала; а после они мне опротивели, и пожелала я от них избавиться, ибо здесь слуг мне не надобно: сама я себе хозяйка, и ни в ком не нуждаюсь. Засим отослала я рабынь через озеро к моей сестре, что живет в недурном доме под названием Обитель у Леса; вот сестрице моей слуги потребны, ибо тамошняя земля ничего не даст без усилий пахаря, и пастуха, и охотника; здесь же все появляется само собою, непрошенно-негаданно. Вот с сестрицей и договаривайтесь; не знаю, может и удастся вам откупить у нее девиц, коих вы столь высоко ставите; хотя, надо думать, придется вам найти для нее других слуг, девицам на смену. Ибо, по правде говоря, некогда сбежала от нее рабыня и оставила сестрицу в положении едва ли не бедственном; и говорят, будто набралась девчонка бесстыдства явиться сюда. Однако про то мне не ведомо; ежели и так, то помянутая беглая рабыня проскользнула у меня промеж пальцев, иначе бы заставила я ее раскаяться в собственной дерзости. Теперь, сдается мне, сэры Рыцари, довольно поговорили мы о деле столь пустячном и вздорном; и снова заклинаю я вас вступить под смиренный кров моего дома, и разделить со мною трапезу, ибо вам здесь рады, несмотря на поручение ваше, достаточно глупое, говоря по чести".