Воды Рубикона

Елисеев Григорий

Нестеров, стараясь ступать как можно тише, подошел к металлической створке двери, чуть приоткрыл ее, просунул в образовавшийся зазор автомат, а затем, распахнув дверь, переступил порог.

Кто-то, стоявший справа от входа в кабину, схватил АК-103 за ствол и, с силой рванув на себя оружие, втащил Нестерова внутрь. От неожиданности Роман полетел на пол и сильно ударился челюстью о холодный металл. Резко развернувшись, в последнюю секунду успел увернуться от удара рукояткой пистолета, зажатого в руке прыгнувшего на него майора ЦРУ. Того самого, что руководил операцией в парке.

Противники

покатились по полу, обмениваясь ударами друг с другом. Кабина вращалась перед глазами, сталкер успевал различить лишь отдельные детали.

Пилот в серой куртке и массивных наушниках за штурвалом взлетающего самолета. Пожелтевший и выцветший календарь на стене. Какое-то оборудование, виднеющееся в неплотно закрытом шкафу с наклейкой в виде желтого треугольника с молнией.

Доктор Лавров и Элис, сидящие у стены на откидных креслах. Их запястья удерживают стальные браслеты наручников, в руках Лаврова – кейс с «призмой».

Сталкер поймал взгляд доктора. Как ему показалось, ученый постарел лет на двадцать. Впрочем, майор ЦРУ, пытающийся схватить Нестерова за горло, выглядел не лучше.

Сталкер уперся ладонью противнику в подбородок, отведя от себя его голову и заставив стиснуть зубы. Они замерли рядом с креслом пилота, отчаянно тянущего на себя штурвал. Роман ударил ногой стоящего над ним на четвереньках майора в грудь. Тот захрипел и вновь попытался достать Нестерова рукояткой пистолета.

Сталкер, схватив его за запястье, придавил ладонь к полу и попытался выбить оружие. Майор зарычал. Роман подался вперед и врезался лбом ему в лицо. Майор отшатнулся, и Нестеров, опрокинув его на бок, зажал плечом руку с «Глоком». Цэрэушник под давлением разжал ладонь, и пистолет выскользнул из его пальцев, покатившись по полу.

Сталкер нащупал на поясе нож и, выхватив его, приставил к горлу противника.

– Ну, все… – выдохнул Роман. – Закончили.

Цэрэушник что-то прохрипел в ответ. А затем грянули выстрелы.

В замкнутом пространстве кабины звук чудовищно ударил по барабанным перепонкам, заставив Романа на мгновение зажмуриться и стиснуть зубы. Где-то раздался крик.

Нестеров и Макмиллан практически синхронно обернулись. Доктор Лавров стоял, держа в руках дымящийся «Глок» майора. Ученый выпустил всю обойму пилоту в голову. Кровь, обильно брызнувшая из раны, заляпала приборную панель и лобовое стекло. Труп качнулся вперед и завалился на штурвал.

Лавров отбросил оружие и, ухмыльнувшись, опустился на свое место. Элис в ужасе смотрела на пожилого ученого. Эдвард выругался и, вскочив на ноги, бросился к летчику. Самолет клюнул носом, а затем дал резкий крен. Майора отшвырнуло к стене, ученых бросило на пол. Роман, держась за приборную панель, с трудом поднялся на ноги. Перед глазами все плыло от ударов тяжеленных кулаков цэрэушника, но все же сталкер видел несущиеся на самолет высотные дома. Можно было различить поблескивающие в предрассветной дымке уцелевшие стекла в окнах. В самом верхнем ряду уже постепенно начала проступать синеватая полоса утреннего неба.

Впрочем, долететь до нее транспортник не успел. С оглушительным грохотом Ил-76 рухнул на аэрополе и, высекая днищем искры,

помчался в сторону темной реки. Из раскрытой аппарели посыпались выброшенные ударом контейнеры с оружием и бронетехника. Камуфлированный «Тигр», за которым еще совсем недавно укрывался Нестеров, вращаясь вокруг своей оси, исчез из поля зрения. Следом раздался громкий треск, и правое крыло вместе с двигателями оторвалось и отлетело в сторону.

Самолет завалился набок и, подмяв под себя левое крыло и переворачиваясь, помчался по аэродрому. От множественных ударов фюзеляж сминался, словно бумажный. Романа швыряло из стороны в сторону, в какой-то момент, налетев на шкаф с оборудованием, он почувствовал, как хрустнуло ребро, и грудь пронзила острая боль. Нестеров выругался.

А затем один за другим рванули оба бензобака. Грузовой отсек исчез в огне, в коридор ворвалось пламя. Раздался чудовищный скрежет, и по всем периметру кабины зазмеилась все увеличивающаяся в размерах широкая трещина. Нестерова бросило на лобовое стекло, и он, ударившись затылком о стальной каркас, потерял сознание.

Глава 5

Лицом к лицу

Роман, захрипев, попытался подняться на ноги. Вокруг полыхали обломки самолета. Запах горящего пластика и химикатов наполнил воздух. По охваченным огнем фрагментам обшивки стекали капли дождевой воды. Они прыгали по лужам авиационного бензина, в которых отражались длинные языки пламени, вздымающиеся к темному небу. Сталкер поискал глазами свой автомат. Из всего оружия у него остался только зажатый в руке нож.

Нестеров выдохнул, восстанавливая дыхание. Он слишком поздно среагировал на звук, пробившийся сквозь пелену дождя.

Рычащий Макмиллан повалил Романа на землю, и, сцепившись руками, они покатились по бетону взлетно-посадочной полосы, озаряемые ярким светом от пожара.

– Ты дурак! – хрипел Эдвард. – Ты хотя бы понимаешь, что ты наделал? Ты помог им!

Он ударил сталкера по лицу, от чего у того захрустела челюсть. Нестеров стиснул зубы и, разведя руки в стороны, ударил майора ладонями по голове.

Тот моргнул, на мгновение дезориентированный. Нестеров скинул с себя цэрэушника и, отскочив в сторону, занял боевую стойку. Пошатывающийся Макмиллан помотал головой, а затем тоже вытащил нож.

– Кому – им? – крикнул сталкер.

– Им – это тем, кто убьет тебя и всех твоих друзей, – прорычал Макмиллан и сделал выпад. Широкое лезвие рассекло воздух. Роман, резко отступив влево, ушел с линии атаки.

– О чем ты? – Нестеров моргнул. – Я лишь не дал тебе вывезти «призму» и забрать ученых.

Макмиллан вздохнул. Его немигающий взгляд впился в Романа.

– Скажи, как ты думаешь, третья мировая возможна? – наконец спросил он.

– Сомневаюсь… – выдохнул Роман и попытался достать майора ножом.

Клинок прошел в паре сантиметров от его груди, после чего уже самому Нестерову пришлось изогнуться, чтобы уйти от встречного удара.

– Мировые сверхдержавы слишком равносильны. НАТО и БРИКС не вступят в открытую конфронтацию без угрозы ядерного испепеления друг друга.

– Верно, – кивнул Макмиллан.