Воды спят
Шрифт:
Они приходили снова и снова.
Солдаты никогда не умирают. Хотелось бы знать, почему.
Одноглазый прожил еще три года. У него было несколько новых ударов, но каждый раз его здоровье восстанавливалось, хотя и медленно. Он редко покидал дом, который мы построили для них с Готой. По большей части он возился со своим черным копьем, а Гота вертелась поблизости и приставала к нему со всякими пустяками. Он неизменно отбрехивался, но никогда не забывал уделять время и обучению Тобо.
У Тобо не было недостатка в наставниках; все опекали, все заботились о нем, и настоящие родители, и те, кто себя таковыми считал.
Он
Все Плененные вернулись к нам, за исключением тех, кто погиб на Равнине, но даже лучшие из них – Мурген, Госпожа, Капитан – производили странное впечатление и очень сильно изменились. Так сложилась их судьба. Но мы изменились тоже – так сложилась наша судьба, – и те, кого они помнили, стали для них почти чужими.
Начиналась новая жизнь. Так и должно быть. В один прекрасный день мы снова пересечем Равнину, а пока… Воды спят.
Пока я просто отдыхаю. И наслаждаюсь возможностью писать, вспоминать павших, обдумывать странные повороты, которые так любит жизнь, размышлять о замыслах Божьих. Почему добро умирает молодым, а зло процветает? Почему праведные люди способны совершать злые поступки, а дурные – проявлять совершенно неожиданную человечность?
Солдаты никогда не умирают. Хотелось бы знать, почему.
99
Великий Генерал отправился на юг через Данда-Преш после того, как Душелов покинула его, чтобы лететь с большей скоростью. В результате он встретил ее спустя неделю уже за перевалом, на южной стороне. Когда ее разбудили, она непрерывно и невнятно разговаривала сама с собой на разные голоса. Дщерь Ночи, которая, по мнению Могабы, выглядела просто ужасно, прямо у него на глазах рухнула от истощения.
– Убей их, – настаивал Могаба, когда, наконец, ему удалось выкроить минутку, чтобы поговорить с Душеловом без свидетелей. – С ними одна забота, а выгоды никакой.
– Может, ты и прав, – лукаво ответила Протектор. – А может, у меня хватит хитрости через девчонку позаимствовать силы у Кины, как это сделала моя сестрица.
– Если я что и усвоил в этой жизни, которая принесла мне столько разочарований, так это то, что не стоит полагаться на хитрость. Ты и без того могущественная женщина. Убей их, пока это в твоей власти. Убей их, прежде чем они найдут способ поменяться с тобой ролями. Хватит с тебя и той силы, которой ты владеешь. Теперь в целом мире никто не способен бросить тебе вызов.
– Всегда существует кто-то, кто способен на это, Могаба.
– Убей их. Уверен, они ни на секунду не задумались бы, чтобы поступить так с тобой.
Душелов подошла к Дщери Ночи, которая так и лежала без движения с тех пор, как упала без сил.
– Моя дорогая прелестная племянница не причинит мне вреда. – Все это она произнесла голосом четырнадцатилетней простушки, рассказывающей старшим о том, что ее двадцатипятилетнего любовника интересует только одно. Потом она злобно рассмеялась и яростно пнула Дщерь Ночи ногой. – Даже если у тебя и есть такие мысли, погань, я зажарю и съем тебя по частям. И вдобавок постараюсь, чтобы
Великий Генерал не издал ни звука, не сделал ни одного движения. Его лицо не выражало ничего, даже для зоркого взгляда Душелова. Но в глубине души он понимал, что вступил в союз с человеком, который был полностью и непредсказуемо безумен. И снова ему не оставалось ничего другого, как, оседлавши тигра, постараться не свалиться с него.
– Может быть, нам следует подумать, как защитить свое сознание от вторжения Королевы Ужаса и Тьмы. – Вот и все, что он произнес.
– Я уже позаботилась об этом, Генерал. Я – профессионал. – Это был голос самодовольной маленькой мышки-чиновника. Поскольку самоуверенная женщина в последнее время стала очень разговорчивой, Могаба пришел к выводу, что этот голос был ее собственным. Он очень походил на голос ее сестры, Госпожи. – На протяжении последней недели я ничего не делала, кроме как сбивала ноги до волдырей и думала. Я изобрела изумительные новые пытки для Черного Отряда – и что же? Слишком поздно, я не смогу насладиться ими. Почему так всегда бывает? Самые великолепные мысли приходят в голову тогда, когда уже оказывается слишком поздно. Правда, я верю, что найду других врагов, и новые идеи не пропадут даром. Большую часть времени, однако, я потратила на обдумывание того, как с помощью хитрости вытянуть из Кины силу. – Она не боялась называть богиню по имени. – И пришла к выводу, что мы можем сделать это.
Дщерь Ночи слегка пошевелилась и на мгновение перевела взгляд вверх. Она выглядела немного неуверенной, немного обеспокоенной.
Впервые со дня появления на свет она была полностью отрезана от своей духовной матери. И это продолжалось уже несколько дней. Происходило что-то скверное. Происходило что-то ужасно скверное.
Душелов посмотрела на Нарайяна Сингха. От старика вряд ли будет много толку. Вернувшись в Таглиос, можно будет испытать новые пытки на нем, перед соответствующей аудиторией, конечно.
– Генерал, если я опять займусь какими-нибудь пустяками, которые так часто отвлекали мое внимание, подтолкни меня локтем, чтобы я снова вспомнила о деле. Под делом я подразумеваю создание империи. И, в свободное время, создание новой коллеции летающих ковров. Я справлюсь, мне известны почти все секреты Ревуна. Эта последняя неделя заставила меня признаться себе самой, что я лишена врожденной любви к труду.
Душелов снова пнула Дщерь Ночи, уселась на гнилой пень и сняла сапоги.
– Могаба, не рассказывай никому, что ты видел, как величайшая в мире колдунья застряла в дороге из-за того, что ей понадобилось избавиться от такой тривиальной вещи, как волдыри на пятках.
Нарайян Сингх, который лежал, судорожно дыша, внезапно поднялся и вцепился в прутья своей клетки. Его лицо посерело и исказилось от ужаса.
– Воды спят! – завопил он. – Тхи Ким! Тхи Ким идет!
И рухнул, снова потеряв сознание, хотя его тело продолжала сотрясать судорога.
– Воды спят? – проворчала Душелов. – На что способны мертвые? – Теперь они все мертвы. Это – ее мир. – Что там еще он бормотал?
– Что-то, похожее на имя у нюень бао.
– М-м-м… Да. Но это не имя. Это что-то вроде смерти. Или убийцы. Тхи Ким. Идет. Да-а-а… Может, это уменьшительное имя? Убийца идет? Мне надо изучить их язык получше.