Военачальник хочет вечности
Шрифт:
В прошлом Рос жаждал найти свою Невесту из-за того, что она могла ему дать — он, наконец, стал бы столь же сильным, как и рожденные вампиры, его чувства стали бы столь же острыми, как и у них, — но он никогда прежде не чувствовал, что ему не хватает секса. Но, после увиденного представления, Рос знал, что она не была той единственной. Ибо, при взгляде на это существо, его реакция была такой же, как и у любого другого вампира.
Мист пожала плечами, простое движение, чтобы привлечь внимание, а затем скрылась в ванной. Появившись пятнадцать минут спустя лишь в одном полотенце, она прошла к его стенному шкафу. Рос был почти уверен, что она
Что… почему-то очаровало его…
Полотенце упало, оставив ее только в одной цепочке и предоставив ему возможность любоваться ее идеально вылепленным задом.
Он сглотнул. — У тебя что, нет никакой скромности?
Ни разу в своей жизни он не сталкивался с женщиной, которая бы так охотно обнажалась. Хотя, с другой стороны, Рос никогда не встречал женщину, которую было бы просто грешно держать одетой.
— Не в моем возрасте, — сказала она, исследуя его недавно распакованную одежду. Как странно, слышать от нее такое, когда она так молодо выглядела. Рос осознал, что, наклонив голову, не спускает с нее пристального взгляда, наблюдая, как она двигается. На талии существа поблескивала цепочка, а ее длинные, влажные волосы ниспадали каскадом, прикрывая грудь. Он подавил стон, чуть не вырвавшийся в ответ на ее невероятно откровенный взгляд. Настоящая рыжая.Рос закрыл глаза. А он не мог обладать ею.
— Сколько тебе лет? — спросил он с раздражением в голосе, открыв глаза.
— Физиологически, мне двадцать пять. Хронологически… нет.
— Выходит, ты — бессмертна?
На ее губах заиграла довольная улыбка.
— Да.
Она одела одну из его рубашек, но та оказалась чересчур велика, так, что доходила почти до колен и сползала, обнажая плечо.
— Почему ты прекратила стареть в двадцать пять?
— Тогда я была в своей наилучшей форме. С тобой произошло то же, но совершенно не по этой причине в… — Мист умолкла, уставившись на него — Тридцать четыре?
— Тридцать пять. А почему ты решила, что я прекратил стареть именно тогда?
Она проигнорировала его, продолжив копаться в шкафу. Через какое-то время, Мист вытянула из его сумки старое, усыпанное драгоценностями, распятие. Она сжала реликвию в руке, держа ее, как можно дальше от себя, и не сводила с нее пристального взгляда.
— Ты — католик?
— Да. Это подарок моего отца. Чтобы помочь сыну остаться живым в военное время. — Рос покачал головой, осознав всю иронию того, как все обернулось. — А я думал, что это меня он должен отпугивать.
— Ха, такое мог сказать только обращенный человек. К тому же, меняон совсем не отпугивает. При виде таких-то драгоценных камней. Если я вижу такие украшения, я не могу устоять. Стало быть, если он тебе не нужен потому, что ты — католик, я возьму его? Моя семья была очень ортодоксальными язычниками. Можно?
Она держала распятие перед собой, по-прежнему не глядя на него.
— Можно, можно, Рос?
— Положи его на место, — сказал он, борясь с непривычным желанием усмехнуться.
С обиженным выражением лица, она вернула распятие на место, что-то бормоча о скупых вампирах, а затем засунула ноги в его ботинки. Когда она повернулась к нему, держа свои руки на бедрах, Рос еле сдержался, чтобы не улыбнуться при виде безумной бессмертной язычницы, которая почти утопала в его обуви.
— Чем это, интересно, твоя мать тебя кормила? — поддразнила она. —
Его желание улыбаться пропало. — Моя мать умерла молодой.
— Как и моя.
Ему показалось, что он услышал, как она пробормотала: — В первый раз…
— И я родился позже эпохи Возрождения.
Мист сняла его ботинки и неторопливо прошла мимо него. — Но не намного.
— Это правда. А почему ты думаешь, что я прекратил стареть в тридцать пять? — снова спросил Рос.
Она нахмурилась, словно не понимала, откуда взялся его вопрос, затем ответила, — Потому, что негодник Кристоф нашел тебя умирающим на поле сражения и решил, что из тебя получится прекрасный новобранец, а потом заставил выпить его кровь. Из запястья, верно? А когда его гадкая вампирская кровь попала в твои вены, он позволил тебе умереть. Это, если только он не спешил, в противном случае он убил тебя. Прошло одна — три ночи и voil`a [6] , ты поднимаешься из мертвых — скорее всего, с хмурым выражением лица, и мыслью: «Черт побери, это сработало!»
6
voil`a — вот (фр.).
Рос проигнорировал последнюю реплику и спросил:
— Откуда ты знаешь ритуал крови? — Он думал, что только вампиры знали истинный способ обратить человека. В кинофильмах и книгах, обращение всегда происходило, как следствие укуса вампира, хотя, на самом деле человек имел больше шансов на обращение, если это он кусал вампира.
— Как я уже сказала, я знаю все.
Да, а ему приходилось узнавать правду из различных обрывков информации. Она была бессмертной, которой физиологически всегда будет двадцать пять. Если она была язычницей, ей было, как минимум, несколько сотен лет. Она знала о ритуале крови и то, что Кристоф «вербовал» своих солдат прямо на поле боя.
Когда она, подобрав свою одежду, открыла дверь и щелчком пальцев подозвала стоящего дальше по коридору охранника, Росу оставалось просто стоять и наблюдать.
— Пссст. Красавчик! Мне нужно, чтобы это выстирали. Только не переусердствуй с крахмалом. И не стой там, вытаращив глаза, или навлечешь на себя гнев моего хорошего друга, а по совместительству, и врага — генерала Роса. Мы с ним на короткой ноге.
Рос не мог ее видеть, но знал, что она скрестила пальцы.
Всучив свои вещи, Мист закрыла дверь, театрально прислонившись к ней — словно хотела сказать, что теперь он от нее никуда не денется, — затем плавно двинулась в его сторону. Как правило, Рос наблюдал, выжидал, просчитывал, хотя, на самом деле, ему никогда не нравилось бездействовать, наблюдая за стремительным развитием событий. Так было, пока он не встретил ее, с ней все было иначе. Абсолютно непредсказуемо…
Ухватившись за его плечи, Мист оседлала его.
Теперь их разделяли только его штаны и несколько ничтожных дюймов. Рос даже мог чувствовать жар ее тела, когда она стала над ним на колени. Она определенно не была его Невестой, иначе такая мелочь, как молния брюк, не смогла бы удержать его от неистового обладания ею. Если бы она была его, он бы услышал долгожданное биение сердца, и сделал бы первый вдох за последние триста лет, а после оказался бы глубоко в ней, овладевая ею еще и еще… Но, увы, не произошло ничего, хоть отдаленно напоминающее это.