Военкор
Шрифт:
Я вышел из машины и осмотрелся. Вокруг обветшалые трёхэтажные дома, слитые в одну улицу. Балконы верхних этажей висели на честном слове. Из стен торчали куски арматуры, будто сломанные рёбра. Но здесь было тихо.
На первых этажах лавки и мастерские. На одном из магазинов висела вывеска с облупившейся надписью по-французски. Зато из этой лавки исходил приятный запах свежеиспечённого хлеба.
По соседству продавали не что иное, как самую настоящую шаурму. Только здесь её наверняка называют шавурма.
—
Я медленно прошёл в дом и начал подниматься по лестнице. Ноги практически сами меня несли. Я отчётливо знал, что служебная квартира находилась именно на третьем этаже.
Порывшись в рюкзаке, ключей я не нашёл. Подойдя к двери, понял, что они не нужны. Дверь распахнулась, и на пороге нас уже встречал один из бойцов.
— Проходите, товарищи, — пригласил он меня.
Квартира была двухкомнатная. Обшарпанные стены. В гостиной диван и большой рабочий стол, комод с телевизором. В спальне полуторная кровать, раскладывающееся кресло и два стула.
Первым делом я зашёл в ванную комнату. Умылся в раковине холодной водой, промыв рану на виске и смыв кровь. Заметил, что у меня на левом локте 2 шрама от пуль. Рассмотрел своё отражение в зеркале. Русые волосы, карие глаза, взгляд пронзительный, прямой нос и круглый подбородок. На правой щеке есть едва заметный светлый шрам в виде цифры один. Тело спортивное, подтянутое. Рост примерно под 180 сантиметров.
Переодевшись в чистую футболку, я вошёл в зал и почувствовал, как у меня начинает кружиться голова и темнеть в глазах. Чтобы не рухнуть на пол, я сел на кровать. На потолке гудел вентилятор, совершенно не спасая от жары. За окном уже смеркалось, но на улице громкие голоса не смолкали. Ливанцы, любители вынести стулья из квартир и посидеть рядом с домом.
— Ложись. Сейчас подлатаем тебя, — сказал один из бойцов, достал из сумки медикаменты и принялся обрабатывать рану на моей голове.
Пока я лежал на кровати, Казанов сидел в кресле напротив меня с закрытыми глазами и сложенными вместе ладонями. Либо думает, либо он так спит.
В соседней комнате тихо работал телевизор, показывая какой-то сериал на арабском языке.
— Готово, Иваныч, — произнёс мой лекарь, и Казанов тут же открыл глаза.
— Благодарю, — сказал я, с трудом усаживаясь на кровати.
Виталий продолжил на меня смотреть и молчать, пока его подчинённый не вышел из комнаты, оставив нас одних.
— Пока вы отдыхаете, предлагаю вам вспомнить, о нашем сотрудничестве, — тихо сказал Казанов.
— Не понял…
— И не нужно. Вы же любите свою сестру?
Чего он несёт?! Какая ещё сестра? Но тут воспоминания вновь меня просветили.
У Карелина есть родная сестра. И она действительно в беде. По своей глупости.
— У вас такая хорошая семья. Мать и отец — заслуженные работники Министерства иностранных дел.
— Достаточно, — прервал я Казанова, который уже начал переигрывать роль.
Сестра Карелина Галина промышляла подпольной торговлей труднодоступных или недоступных рядовому советскому обывателю дефицитных импортных товаров. Проще говоря — фарцой.
Это и стало причиной сотрудничества Алексея с Виталием Казановым.
— Госпожа Карелина слишком часто «скидывает фирму в комис» в последнее время. Но мы нашли волшебные слова и её отпустили. Однако, всё можно вернуть обратно.
Да, со сленгом фарцовщиков Казанов неплохо знаком.
— Грязно работаете, Виталий Иванович.
— Просто хотел вам помочь. С вашими знаниями и умениями, храбростью и доблестью…
— Ой, хватит! — отмахнулся и попробовал сесть, но слишком болела голова.
Зато мне удалось вспомнить, что такого хотел Карелин передать Виталию. Похоже, это была та самая плёнка, из-за которой Алексея и схватили боевики Имада Радвана из группировки «Свободный Левант».
Карелин был неглупым парнем, поэтому материал съёмки спрятал. Но не в квартире.
— Я кое-что снял на фотоаппарат. Встречу.
— Вы проследили за руководителем «Свободного Леванта»? — спросил Казанов.
— Да. Я заснял его с кем-то… но я не знаю этого человека.
— Неважно. Где плёнка?
Перед глазами начали всплывать очертания большого отеля. Красивый и ухоженный двор. К входу подъезжают несколько машин, а я… всё и всех фотографирую. Под видом туриста.
Меня отталкивают, а затем требуют отдать плёнку. И тут началась погоня. Одна узкая улочка, вторая. Какие-то лавки с восточными сладостями, стена дома по адресу… Стоп!
— Плёнку спрятал. Западный Бейрут, район Факхани… — удивился я своим познаниям.
— О да! — закатил глаза Виталий и отклонился назад в кресле.
Мне в голову пришло, что район, где мой реципиент оставил плёнку, находится на так называемой «зелёной линии». Она делит Западный и Восточный Бейрут между враждующими группировками.
Теперь понятно, почему товарищ Казанов так отреагировал.
— М-да, а лучше места не смогли найти? — спросил Виталий. — Побегали ещё час и добежали бы до посольства.
Не так уж и просто бегать в Западном Бейруте, охваченном гражданской войной.
— Как сказал бы мой дед — где бы найти этот выссанный час! Кварталы Бейрута — не стадион.
Казанов встал и позвал всех в комнату. Он довёл информацию, что и откуда нужно забрать. Реакция была соответствующая.
— А чего не в Иерусалиме? — возмутился Гиря.
— Туда дальше, чем до посольства бежать. Думаешь, надо было её при себе оставить? — спросил я.
Гиря фыркнул и сел на диван около стены.