Военно-морское соперничество и конфликты 1919 — 1939

Тарас Анатолий Ефимович

Когда командование корабля отплыло на банкет, среди экипажа воцарилось оживление, что привлекло внимание оставшихся на борту офицеров. Произошла стычка между поручиком ван Бовеном и одним из матросов, ускорившая восстание. По сигналу Кавиларанга матросы арестовали голландских офицеров и унтер-офицеров, почти без выстрелов захватили радиостанцию и ружейный парк.

Около часа ночи командиру броненосца командиру Эйкбоому (Eikboom) доложили, что его корабль стоит на рейде с погашенными огнями, но под парами. Когда встревоженный капитан появился на берегу, «De Zeven Provincien» уже снялся с якоря и выходил в море. Местный голландский гарнизон (800 человек) тут же поднялся по тревоге, но предпринятые меры явно

запоздали. В порту находилось лишь вспомогательное судно «Aldebaran», на который прибыл командир броненосца с несколькими офицерами. Они пустились в погоню за взбунтовавшимся кораблем… со скоростью 8 узлов.

Одновременно о чрезвычайном происшествии было доложено командованию Ост-Индской эскадры в Сурабае, что повлекло немедленную мобилизацию сил. Спешно была сформирована группа кораблей, которую возглавил командир Ван Дульм (капитан крейсера «Java»). В нее вошли легкий крейсер «Ява», эсминцы «Piet Hein» и «Evertsen».

Утром 5 февраля эта группа двинулась в сторону Зондского пролива, поскольку по сведениям, полученным с судна «Aldebaran», мятежный броненосец направлялся к юго-восточным берегам Суматры. В район пролива вышли также подводные лодки «К-VII» и «К-XI», а в Танджонг Приок прибыло звено гидросамолетов-бомбардировщиков типа «Дорнье».

Известие о восстании на броненосце «De Zeven Provincien» молнией облетело весь мир. Многие газеты сравнивали взбунтовавшийся корабль с русским броненосцем «Потёмкин», восставшим в 1905 году. Голландское правительство собралось на чрезвычайное заседание. Оно опасалось, что бунт на броненосце может стать искрой в бочке пороха, каковой являлась тогда голландская Ост-Индия. Было решено срочно списать на берег всех матросов-индонезийцев с кораблей Ост-Индской эскадры.

Голландский эсминец «Piet Hein»

Утром 7 февраля «De Zeven Provincien», на котором никто понятия не имел о поднявшейся вокруг него шумихе и о нависшей над ним угрозе, находился возле острова Ниас, двигаясь со скоростью 7,5 узлов в юго-восточном направлении.

Однако революционный комитет, взявший на себя командование кораблем, вопреки ожиданиям властей не планировал никаких акций, могущих привести к кровопролитию. Цель выступления сводилась к трем требованиям: 1) улучшить экономические условия службы; 2) прекратить дискриминацию индонезийцев голландскими офицерами; 3) освободить моряков, арестованных после бунта в Морокрембангане. Именно ради этого корабль шел в Сурабаю. Радиостанция броненосца через каждые несколько часов посылала в эфир телеграммы, содержавшие указанные требования, заканчивая их фразой: «Все в порядке. Раненых нет — экипаж.» Эти радиограммы постоянно принимала радиостанция гидрографического судна «Eridanus», которое вместо «Aldebaran» теперь шло вслед за взбунтовавшимся кораблем и на которое перебрался Эйкбоом.

Утром 9 февраля «De Zeven Provincien» находился в районе острова Энганьо, в 108 милях от Зондского пролива. А в 9.30 к острову подошли корабли группы Ван Дульма и остановились, ожидая сообщений с «Eridanus».

Ван Дульм вполне обоснованно волновался по поводу предстоящего столкновения с броненосцем, который мог оказаться грозным противником. Броненосец мог выпускать 280-мм снаряды весом в 270 кг, которые с расстояния 10 км пробивали 150-миллиметровую броню. Крейсер «Java» имел бортовую броню 50 мм, а на палубе только 25 мм и стрелял 150-мм снарядами весом 46 кг, не слишком опасными для хорошо бронированного «De Zeven Provincien» (бортовая броня 150 мм, палуба 50 мм, башни ГК 250 мм). Оба эсминца (вместе 8 орудий калибра 120 мм) своими 24-килограммовыми снарядами не многим

могли помочь; сомнительно было также, что броненосец позволит им подойти на расстояние прицельного торпедного залпа. Вся надежда оставалась на гидросамолеты, к которым присоединился четвертый бомбардировщик — «Фоккер Т-IV».

Ночь с 9 на 10 февраля прошла на кораблях Ван Дульма в нервном ожидании сообщений с «Eridanus» и присоединившегося к нему минного заградителя «Gouden Leeuw». Не было только рапортов с обеих субмарин, патрулировавших у входа в Зондский пролив. Впрочем, Ван Дульм не имел четкого плана по их использованию.

Утром была объявлена боевая тревога и зачитан приказ о введении на кораблях военного положения, а в 6.10 группа снялась с якорей и 20-узловым ходом кильватерной колонной («Java», «Piet Hein», «Evertsen») пошла к южному входу в пролив. С другой стороны сюда уже подходил «De Zeven Provincien», за которым на удалении 7 миль двигались «Eridanus» и «Gouden Leeuw».

Около 8.00 сигнальщики крейсера «Java» заметили броненосец. Короткий шквальный дождь на несколько минут скрыл его из вида, а когда погода улучшилась, то они увидели, что броненосец повернул к берегам Суматры.

Группа Ван Дульма легла на параллельный курс, одновременно уменьшив скорость и отклоняясь в северо-восточном направлении, поскольку расстояние между кораблями было всего 6 миль, а командир крейсера хотел избежать артиллерийской дуэли на близкой дистанции. Однако орудия броненосца молчали и Ван Дульм осмелел, тем более, что появилась авиационная поддержка — со стороны Явы приближались 4 гидросамолета-бомбардировщика.

На рее крейсера «Java» был поднят вымпел, приказывавший броненосцу остановиться и сдаться, но без результата. Броненосец продолжал свой путь. Тогда Ван Дульм послал с тем же приказом один из «дорнье». Гидросамолет пролетел над «De Zeven Provincien» и с высоты 600 метров троекратно повторил сигнал по радио, потом спустился до высоты 475 метров и снова троекратно повторил сигнал, давая кораблю 10 минут на ответ.

Революционный комитет броненосца никак не мог решиться на кровопролитие — мощные 280-мм орудия молчали. Вместо этого Кавиларанг и Босхарт от имени экипажа ответили «Ons niet hinderen» (Отстаньте от нас). Тогда по приказу Ван Дульма гидросамолеты начали бомбовую атаку на беззащитный, в сущности, броненосец.

Первая 50-кг бомба взорвалась прямо перед носом корабля, вторая попала в боевой мостик, уничтожив его левое крыло и радиорубку. От взрыва погиб 21 человек, многие были ранены, в том числе весь ревком во главе с Кавиларангом. В последующей неразберихе кто-то поднял белый флаг, и самолеты прервали атаку.

Броненосец остановился в 9.30, вскоре на его палубе высадились десантники с крейсера и эсминцев. Босхарта арестовали, тяжело раненного Кавиларанга перенесли на «Piet Hein». Под конвоем кораблей Ван Дульма и гидросамолетов «De Zeven Provincien» прибыл в Сурабаю, где были арестованы остальные члены экипажа.

Эпилогом неудавшегося восстания стало заседание военного трибунала в Батавии (ныне Джакарта), состоявшееся через год. Хотя члены трибунала пытались проявить определенную гуманность, приговоры все же были весьма суровыми.

Подлечившийся от ран Кавиларанг получил 18 лет тюрьмы, Босхарт — 16 лет, остальные 162 моряка (136 индонезийцев и 26 голландцев) получили в среднем по 4 года и 4 месяца заключения. Таким был ответ колониальных властей на их справедливые требования.

Офицеры броненосца тоже получили свое, но за другой состав преступления. Всех их обвинили в недобросовестном исполнении служебных обязанностей, из-за чего они прошляпили возникновение заговора на броненосце. Кроме того, тех офицеров, которые оставались на корабле, обвинили в пассивности и нерешительности. В конце концов часть одних офицеров уволили со службы, других понизили в чинах.