Военные мемуары. Призыв, 1940-1942
Шрифт:
Однако несмотря на положительное воздействие наших радиопередач, надо было учитывать, что в обеих зонах общественное мнение склонялось к пассивному выжиданию. Конечно, повсюду с удовлетворением и часто даже с восхищением прислушивались к «лондонскому радио». Встреча в Монтуаре [144] сурово осуждалась. Демонстрация парижских студентов, которые, неся впереди «два шеста» [145] , направились 11 ноября к Триумфальной арке, была разогнана ружейным и пулеметным огнем немецких войск. Однако это выступление было волнующим и ободряющим признаком. Временная отставка Лаваля воспринималась как некая официальная попытка возрождения. 1 января по моему призыву большая часть населения, особенно в оккупированной зоне, не выходила из домов; в этот «час надежды» улицы и площади были пустынны. Все же не было никаких признаков, которые давали бы основание полагать, что большинство французов полно решимости действовать. Противник, в какой бы части Франции он
144
Встреча Петена с Гитлером, состоявшаяся 24 октября 1940 в Монтуаре, во время которой была окончательно согласована политика сотрудничества (коллаборационизма) вишистского правительства с гитлеровской Германией. — Прим. ред.
145
Непереводимая игра слов: два шеста (deux gaules) произносится так же, как «де Голль» (de Gaulle). Студенты несли в голове колонны два шеста в знак того, что они откликнулись на призыв де Голля, — Прим. ред.
В ближайшем будущем речь шла прежде всего о битве в Африке, в которой должна была принять участие «Свободная Франция». Начиная с 14 июля, я установил непосредственную связь с главнокомандующим английских войск на Среднем Востоке генералом Уэйвеллом и просил его свести в регулярные части отдельные французские подразделения, находящиеся в его зоне действий, и направить их в качестве подкрепления генералу Лежантийому в Джибути. Затем, когда стало известно, что Французское Сомали подчинилось соглашению о перемирии, я добился согласия Уэйвелла, чтобы батальон морской пехоты, присоединившийся к нам на Кипре в июне и укомплектованный французами из Египта, принял участие в первом наступлении англичан в Киренаике на Тобрук и Дерну. У многих патриотов во Франции и вне ее радостно забились сердца, когда они узнали, что 11 декабря доблестный батальон майора Фолио отличился в боях за Сиди-Баррани. Но теперь важной задачей являлась переброска из Экваториальной Африки к Красному морю одной дивизии — к сожалению, легкой для участия в боевых операциях.
Однако весной английское командование намеревалось нанести главный удар в Эритрее и Эфиопии, чтобы уничтожить армию герцога Аостского еще до начала других военных операций на Средиземноморском побережье. Я хотел, чтобы, невзирая ни на какие расстояния, первый французский эшелон принял участие в этой операции. 11 и 18 декабря я дал необходимые указания генералам Лармина и Катру. В составе эшелона под командованием полковника Монклара должны были находиться: полубригада Иностранного легиона, сенегальский батальон территории Чад, рота морской пехоты, танковая рота, артиллерийская батарея и обслуживающие подразделения. Бок о бок с англичанами уже сражались прибывший из Сирии в июне 1940 эскадрон спаги под командованием майора Журдье и несколько летчиков, часть которых во главе с капитаном Доделье прибыла из Райака, а другие во главе с лейтенантом Мемоном — из Туниса. С согласия Уэйвелла я дал распоряжение организовать переброску легиона морским путем в Порт-Судан. Танки и артиллерия должны были затем доставлены морем. Батальон территории Чад был отправлен в Хартум на местных легких грузовиках. Несмотря на мрачные предсказания африканских ветеранов, он добрался до пункта назначения без больших трудностей и под командованием майора Гарбе 20 февраля вступил в бой под Кюб-Кюб и добился замечательных успехов. В дальнейшем батальон территории Чад, объединившись с четырьмя другими сенегальскими батальонами, должен был образовать внушительную боевую единицу. Кроме того, в Хартум предполагалось направить французскую авиагруппу бомбардировщиков типа «бленхейм», которые были доставлены из Англии. Наконец, доблестные посыльные суда «Саворньян де Бразза» и «Коммандан Дюбок» уже шли по направлению к Красному морю.
Насколько значительнее был бы вклад Франции в период абиссинской битвы, если бы Французское Сомали с гарнизоном в 10 тысяч хорошо вооруженных солдат и со своим портом Джибути, связанным железной дорогой с Аддис-Абебой, вновь поднялось на борьбу! Поэтому, спешно отправляя войска в Эфиопию, я пытался привлечь эту французскую колонию на нашу сторону. После робких попыток отказаться признать перемирие в Джибути все же подчинились приказам Виши. Но быть может, тот факт, что в этом районе начиналась битва с врагом и туда прибывали французы, чтобы принять в ней участие, смог бы изменить положение? В этом случае войска «Свободной Франции» следовало бы высадить в Джибути с тем, чтобы объединить их усилия с местным гарнизоном. И тогда действительно крупные французские силы в тесном взаимодействии с английскими войсками могли бы начать оттуда наступление. А если бы напротив, Французское Сомали не пошло на объединение с нами, экспедиционным частям «Свободной Франции» пришлось бы сражаться на стороне англичан, рассчитывая только на свои силы.
В Лондоне наши союзники
Стремясь своим участием помочь действиям английских вооруженных сил на Востоке, мы вместе с тем открыли собственно французский фронт на границе территории Чад и Ливии. Правда, силы наши были довольно слабыми, а протяженность фронта — огромная. Но все там зависело от нас самих, а к этому я особенно стремился.
По прибытии на территорию Чад Леклерк при полном содействии Верховного комиссара де Лармина, под командованием которого он находился, подготовил первые операции в пустыне, проявив при этом большую инициативу. В январе вместе с подполковником д’Орнано, который был убит в этих боях, Леклерк блестяще провел разведывательную операцию, вплоть до подступов к итальянскому посту в Мурзуке. В этой операции принял участие прибывший с Нила английский отряд. В конце января, командуя отборной колонной, Леклерк при поддержке нашей авиации подошел к оазисам Куфра, находящимся в 1000 километрах от наших баз. В течение нескольких недель, маневрируя и завязывая бои, Леклерк атаковал итальянские посты, оттеснил мотопехоту итальянцев и 1 марта вынудил противника к капитуляции.
В то же самое время быстрое продвижение британских войск в Ливии открывало перед нами еще более широкие перспективы. Поэтому 17 февраля я дал распоряжение генералу де Лармина готовиться к захвату территории Феццана. Последующее развитие событий в Ливии помешало нам тогда провести эту операцию, но она оставалась главной задачей Леклерка и его сахарских войск.
Между тем я вынужден был согласовать с англичанами наши планы в отношении Куфры и Фециана. Мы предполагали остаться в Куфре, хотя эти оазисы принадлежали раньше Англо-Египетскому Судану. Если бы впоследствии нам удалось овладеть Феццаном и Англия признала бы за нами право на эту территорию, мы смогли бы эвакуировать Куфру.
Однако что бы ни предпринимали силы Англии и «Свободной Франции», стратегическая инициатива продолжала оставаться в руках противника. Ход войны зависел от врага. Что намеревался предпринять противник? Будучи не в состоянии захватить Англию, бросит ли он свои силы через Суэц и Гибралтар в Северную Африку или же попытается свести счеты с Советами? Во всяком случае, следовало полагать, что он предпримет ту или иную из этих операций. Независимо от развития событий наши военные планы, как мы полагали, позволят нам правильно использовать в войне все вооруженные силы «Свободной Франции». Но несмотря на то, что наши силы были чрезвычайно малы, я был полон решимости выступать от имени Франции и действовать в ее интересах в связи с любой проблемой, с которой мог столкнуться мир в результате нового наступления Германии и ее союзников.
В ноябре 1940 Италия напала на Грецию. 1 марта 1941 рейх принудил Болгарию присоединиться к державам оси. В начале апреля немецкие войска вступили в Грецию и Югославию. Захватив Балканы, противник мог бы угрожать странам Востока и помешать вместе с тем англичанам создать в тылу у немецких войск плацдарм, если бы они вторглись в Россию. Как только началось итальянское наступление в Греции, я направил телеграмму греческому премьер-министру генералу Метаксасу [146] , с тем чтобы все ясно знали, на чьей стороне находится Франция, верная своим обязательствам. По ответу Метаксаса можно было судить, что он это понял. Однако мне не удалось получить от англичан транспортные средства для переброски в Грецию небольшого отряда, который я намеревался послать туда как своего рода символ. Нужно сказать, что и Уэйвелл, целиком занятый операциями в Ливии и Эритрее, не направил в тот период в Грецию ни одного солдата.
146
Метаксас Иоаннис (1871–1941), греческий государственный и деятель, в 1921 основал Партию свободомыслящих, после установления в Греции республиканского строя (1924) активно выступал за реставрацию монархии, в 1935 военный министр, в апреле 1936 премьер-министр. В 1936 установил диктатуру, во внешней политике ориентировался сближение Греции с Германией. — Прим. ред.
В начале февраля мы узнали о прибытии в Сирию германской миссии фон Гинтига и Розера. Возбуждение, вызванное в арабских странах приездом этой миссии, должно было либо послужить для вторжения сил оси в эти страны, либо быть использовано для отвлекающего маневра в случае наступления на Киев и Одессу. В это время на Дальнем Востоке все яснее вырисовывалась японская угроза. Трудно было, конечно, предугадать, собирались ли японцы вступить в ближайшее время в войну или же это был маневр, направленный на то, чтобы заставить англичан и американцев держать максимум своих сил в Юго-Восточной Азии, в то время как Германия и Италия бросят свои войска либо на Москву, либо по ту сторону Средиземного моря. Но, во всяком случае, Япония стремилась как можно скорее установить свой контроль над Индокитаем. Кроме того, если бы Япония выступила на арену, под угрозой оказались бы Новая Каледония, наши острова в Тихом океане, французские владения в Индии и даже Мадагаскар.