"Военные приключения-2". Компиляция. Книги 1-18
Шрифт:
— Мы собрались сегодня, чтобы судить предателя, — произнес, наконец, Арнольд. — Он бросил нам вызов и должен понести кару.
— Не тяни волынку, Арнольд, — резко проговорил Растягаев. — К черту красивости.
— Попрошу без вульгарностей, — возмущенно выпятил толстую губу Камов.
— Внимание, — строго произнес Арнольд. — Итак, предатель этот — Елена Осмоловская. Мы дали ей время одуматься. Но, увы, этого не случилось. К чему присудим ее?
— Смерть, — зловеще произнес Растягаев, он был очень
При этом слове у Камова нервно задергалась полная щека, он порывисто вскочил и, прижав руки к пухлой груди, нараспев, как стихи, произнес:
— Заря догорает, и это красиво, но человеку не дано приблизить ее конец. Поднять руку на жизнь нам не дано.
— Нет, смерть! — подражая Растягаеву, воскликнул Арнольд.
— Ребята, да вы сошли с ума! — взволнованно произнес вдруг Камов.
— Заткнись! — грубо оборвал его Растягаев и, обращаясь к Арнольду, сказал: — Пиши приговор. Двое против одного — за смерть. Пиши.
Арнольд придвинул к себе лист бумаги, достал автоматическую ручку и, хмурясь, стал писать.
Камов нервно ерзал на своем кресле, теребя рукой бант, в расширенных глазах его были страх и растерянность. Наконец он вскочил и, заикаясь, произнес:
— Я… я не унижусь… Да, я просто… просто боюсь. Вы… вы что задумали, а? Кто… кто убивать–то будет? Ты, что ли, Леонид? — он посмотрел на Растягаева.
Тот постарался ответить решительно, отрывисто и жестко, но было видно, что вопрос Камова его смутил.
— Положим, не я. Раса господ повелевает, принимает решения. Выполнять их — удел толпы.
— Ну, а все–таки, — настаивал Камов. — Толпа — понятие неопределенное, расплывчатое. Кто же будет… это самое… убивать? — он вздрогнул, произнося последнее слово.
— Да, об этом надо подумать, — хладнокровно согласился Растягаев.
— Эх, был бы сейчас Вячеслав, — неожиданно произнес Арнольд. — Он мне говорил, что знает каких–то людей. Подонки, конечно, но…
— Идея, — сказал Растягаев. — Я кое–что вспомнил. Мы с Вячеславом однажды сидели в кафе. И он мне указал на одну девицу, свою знакомую. Она знает этих людей. Можно через нее…
— Я не согласен! — истерически закричал Камов. — Я не могу! Это выше моих сил. Я поэт, а не… а не…
Он не мог окончить, весь его вид говорил о предельном испуге.
В глазах Арнольда засветилась злость.
— Ну, нет. Я ей тогда сказал, что мы отомстим. Она назвала меня… нас дураками. Это ей не пройдет даром. Слушайте приговор.
Он стал читать. Камов сжался в своем кресле, на толстом лице его проступили пятна. Поглядывая на него, Растягаев шагал по комнате, наслаждаясь испугом «слюнявого поэтика», как он называл Камова.
Арнольд кончил и, обращаясь к остальным, торжественно сказал:
— Прошу подписать приговор, — и первый поставил свою
За ним немедленно, с подчеркнутой решительностью, поставил подпись Растягаев. Потом оба посмотрели на Камова.
— Ребята… — жалобно протянул тот. — При чем тут я?
Арнольд встал и, изящно поклонившись, издевательским тоном произнес:
— Соблаговолите подписать приговор.
— Ну? — угрожающе произнес Растягаев, останавливаясь перед Камовым.
Тот боязливо сполз со своего кресла и, приблизившись к столу, взялся за перо.
— Еще один вопрос, — проговорил Растягаев, снова принимаясь шагать по комнате. — На этом дне свои правила. Они ничего не делают даром, — он сделал брезгливый жест рукой. — Им надо посулить денег.
— Это верно, — согласился Арнольд. Он поглядел на часы. — Давайте решать скорей. Через полчаса соберутся наши.
— Наши… — презрительно усмехнулся Растягаев. — Еще вопрос, соберутся ли. С того собрания они боятся даже подойти к нам в институте.
…На следующий вечер Арнольд и Растягаев направились в кафе «Ласточка». Оба несколько робели, но признаваться в этом не решалась.
Вскоре Растягаев увидел Зою Ложкину и глазами показал на нее Арнольду. Посовещавшись, они пересели за столик, который она обслуживала, и стали терпеливо ждать. Наконец Зоя подошла к ним и протянула карточку меню.
— Вам привет от Вячеслава Горелова, — не очень решительно произнес вполголоса Арнольд.
Зоя метнула на него любопытный взгляд.
— Ой, умираю! — кокетливо воскликнула она. — Откуда вы его знаете?
— Он наш друг, — с достоинством ответил Растягаев.
— Ну и что с того?
— Он говорил, что в случае чего можно обратиться к вам, — продолжал Арнольд, явно не выдерживая высокомерного тона, который они решили принять в обращении с нею. — Нам надо поговорить кое о чем с вашими знакомыми. У нас есть предложение и деньги.
— Ой, умираю! Приходите послезавтра, в воскресенье. Я вас, может быть, познакомлю с Митей.
— Прекрасно, — согласился Растягаев. — Пошли, Арнольд.
— Ну, нет, — живо возразила Зоя. — Пожалуйста, закажите что–нибудь. Посмотрим, какие вы богачи, — лукаво добавила она.
Когда она отошла, Арнольд наклонился к приятелю и шепнул:
— Она ясно дала понять, что хочет получить с нас за услуги. Придется дать.
Растягаев кивнул головой.
Следующие два дня оба не находили себе места. Они не могли даже заставить себя пойти в институт, боясь увидеть Лену. Ведь предстоящая встреча в кафе означала переход от слов к делу. Оба ясно понимали сейчас, что раньше все была игра. А теперь… Встречаясь, они все еще пытались щеголять друг перед другом своей решимостью. Но в тот вечер, перед тем как идти в кафе, Арнольд не выдержал первый.