"Военные приключения-3. Компиляция. Книги 1-22
Шрифт:
Зажатый между двумя более крупными и шикарными заведениями, бар «О’Шассер» выглядит довольно скромно. Вход в него настолько узок, что посетители с трудом протискиваются между оцинкованной стойкой и столиками. В конце бара имеется небольшое, частично отгороженное пространство и дверь с надписью: «Туалет». Можно было бы пройти мимо подобного заведения сотни раз и не заметить его, если бы не одна привлекающая внимание деталь. Это небольшая мраморная доска, прикрепленная к наружной стене дома, на которой вырезано:
Здесь 5
были арестованы гестапо
руководитель группы «Действие»
МИШЕЛЬ ОЛЛАР,
члены группы:
ЖОЗЕФ ЛЕЖАНДР,
АНРИ ДЮЖАРЬЕ
и
ЖЮЛЬ МАЙИ,
погибший за Францию
1 июня 1944 года
Событие, увековеченное на мраморной доске, было одновременно и концом и началом: концом исключительно смелых и успешных действий, сопряженных с огромной опасностью для жизни, и началом мучений, которые, очевидно, могли иметь лишь один исход.
Эта книга рассказывает и о смелых действиях, и о мучениях. То, что она появляется так много лет спустя после описываемых событий, объясняется постоянной необходимостью напоминать нам о тех подвигах, которые способны совершить люди, а также о жертвах, принесенных во имя свободы.
Здесь рассказана правда, и каждое описываемое событие подтверждено свидетелями или же самими действующими лицами, большинство из которых еще живы.
ПОСПЕШНОЕ БЕГСТВО ИЗ ПАРИЖА
В тот жаркий летний день казалось, что парижанами овладело скорее чувство безразличия к происшедшему, чем сильное волнение: они явно не были в ужасе от катастрофы, но покорились ей.
Такова реакция нации, которая потерпела поражение еще до того, как началось сражение. Люди испытывали чуть ли не облегчение из-за того, что неизбежный конец наступил так быстро: уж лучше быть нокаутированным сразу, чем подвергаться жестокому избиению в течение всех десяти раундов.
А теперь, когда все осталось позади, можно было заняться своими собственными делами. По крайней мере, так тогда казалось.
Настоящей паники не было даже тогда, когда столбы белого дыма, поднимавшиеся из дворов Кэ д’Орсэ, свидетельствовали о свершении этого пустого ритуала обреченной столицы — сжигании национальных архивов одетыми во фраки привратниками министерства иностранных дел.
Уже было известно, что правительство покинуло Париж, и парижане — по крайней мере те из них, кто имел возможность, — готовились поступить так же и теперь осторожно паковали или прятали свое наиболее ценное имущество, будто собираясь в длительный отпуск.
В большей части города царила какая-то странная тишина. Так бывало во второй половине дня по воскресеньям перед открытием кинотеатров. Все магазины и большая часть кафе были закрыты, однако по бульварам прогуливались горожане, будто все дела были ими уже сделаны.
В наиболее богатых районах города до отказа загружались автомобили. Грузились не только личные вещи, но и серебро, дорогие ковры и произведения
На Лионском и Аустерлицком вокзалах не столь зажиточные беженцы, выстроившись в длинные очереди и рассевшись на чемоданах, с надеждой ждали поездов. Зловещее густое облако дыма, поднимавшееся над разбомбленным нефтезаводом, медленно гнал на восток легкий летний ветерок.
В центре по изучению механики, баллистики и оружия — государственном учреждении для испытания опытных образцов вооружения, где Мишель работал с начала войны, — всем сотрудникам еще несколько дней назад было приказано эвакуироваться. Им предстояло самостоятельно добираться до военного завода фирмы Брандт в городе Тюль. В случае необходимости они могли задержаться в пути в Ла-Фьерте-Сан-Обене, где находился другой завод фирмы Брандт.
Мишель уже успел отправить свою семью в провинцию и не торопился с отъездом. В отличие от большинства французов он никак не мог свыкнуться с мыслью, что война проиграна столь быстро.
Он сражался с немцами во время первой мировой войны, уйдя добровольцем в армию в возрасте семнадцати лет, и был награжден «Военным Крестом». Он знал боевые качества французского солдата в никак не мог понять, почему так быстро и почти без боя были оставлены один за другим естественные оборонительные рубежи Франции.
Лишь когда Мишель узнал, что немцы форсировали Уазу и находятся в Персан-Бомоне, в сорока километрах от Парижа, он понял, что война проиграна.
Он помешкал еще немного и с большой неохотой стал готовиться к отъезду. Но когда на бульварах показались первые грузовики с отступающими солдатами, Мишель понял, что пора бежать. У него не было ни автомобиля, ни велосипеда; городской транспорт не работал, и все средства передвижения были реквизированы. Мишелю ничего не оставалось делать, как идти пешком.
Поскольку Мишелю пришлось отправляться в путь налегке, сборы были недолгими: смена белья, набор инструментов и несколько семейных фотографий, взятых в последнюю минуту. Со временем выяснилось, что фотографии он захватил зря. Около семи часов вечера 13 июня 1940 года он запер дверь своей квартиры и отправился в путь.
В течение всего дня полицейские автомашины с громкоговорителями курсировали по городу и увещевали жителей остаться. Но это лишь послужило для парижан сигналом к массовому бегству из города. Подсчитано, что в течение той недели столицу Франции покинуло около миллиона человек.
Избегая главных улиц, Мишель добрался до Потерн-де-Пёплье, где вышел на шоссе, ведущее в Орлеан. Все улицы были забиты людьми, идущими в том же направлении. У ворот какой-то фабрики рабочие садились в грузовики фирмы.
За Орлеанской заставой давка усилилась. Казалось, она увеличивалась с каждой минутой, по мере того как основной поток беженцев вырастал за счет притока людей из боковых улиц. Пешеходы, велосипедисты, автомобили и ручные тележки сбились в кучу и двигались черепашьим шагом. Временами в небе слышался гул самолета.