"Военные приключения-3. Компиляция. Книги 1-22
Шрифт:
Наконец настал долгожданный день. 25 декабря 1943 года, через пять дней после возвращения Мишеля из Оффре, английская авиация нанесла удар. Эффект был значительный. При первом налете удалось разрушить по крайней мере двенадцать площадок, координаты которых были точно определены по донесениям агентов и аэроснимкам. В одну из последующих ночей налету подвергся Буа-Карре. Придя утром на площадку, Андре собственными глазами увидел результаты своей работы.
Пьер Картерон оказался на площадке в Ла-Ложе (на Сомме) как раз в то самое время, когда началась бомбардировка. Взрывной волной его подбросило в воздух, но он отделался переломом руки. Как среди французов, так и
К концу декабря было повреждено пятьдесят две площадки, а в первой половине января подверглось бомбардировке семьдесят девять площадок, включая площадки в Боннето-ле-Фобуре и Бое-Меле.
7 января 1944 года полковник Вахтель, командир зенитно-артиллерийского полка, который был специально сформирован для применения «Фау-1», сделал в журнале боевых действий следующую запись:
«Если бомбардировки авиации союзников будут продолжаться с такой же интенсивностью еще две недели, придется отказаться от всякой надежды использовать в боевых целях первоначальную систему стартовых площадок».
И он не был настроен чересчур пессимистично. По признанию противника, в период с 15 декабря 1943 года по 31 марта 1944 года из ста четырех площадок полностью было уничтожено девять площадок, серьезно повреждено — тридцать пять, частично повреждено — двадцать девять и слегка повреждено — двадцать.
Таким образом, большая часть площадок была выведена из строя до того, как их начали использовать. В конце февраля немцы поняли, что их первоначальный замысел потерпел крах, и все свое внимание сосредоточили на выработке нового плана, который, однако, оказался малопригодным. Было построено около сорока новых площадок; они сооружались по тому же принципу, но были значительно меньших размеров, и их легче было замаскировать. С этих самых площадок и был впоследствии нанесен удар по Лондону, не имевший особого успеха. То, что могло стать серьезной и, возможно, решающей угрозой для союзников, практически было сведено в стратегическом плане на нет.
По приказу Гитлера первоначально планировалось начать налеты 15 декабря 1943 года и ежемесячно производить запуск пяти тысяч «летающих бомб». Если бы этот план был осуществлен, то в течение девяти месяцев, то есть до момента захвата стартовых площадок войсками Монтгомери в сентябре 1944 года, было бы запущено около пятидесяти тысяч «летающих бомб». Из них к цели могло прорваться более пятнадцати тысяч, а не две тысячи четыреста, которые действительно упали на Англию в период с июня по сентябрь 1944 года. Другими словами, мощь удара могла быть в шесть раз больше, а его продолжительность — на шесть месяцев дольше. Этого могло быть вполне достаточно, чтобы изменить ход войны.
Здесь уместно привести мнение человека, который имел возможность лучше других оценить вероятные последствия осуществления первоначального плана Гитлера. В своей книге «Крестовый поход в Европу» Эйзенхауэр пишет о «Фау-1» следующее:
«Вполне вероятно, что, если бы немцам удалось усовершенствовать и применить это новое оружие на шесть месяцев раньше, чем это имело место в действительности, наше вторжение оказалось бы крайне трудным,
Немцы действительно потерпели крупное поражение; они использовали свой последний козырь и проиграли. Полковник Вахтель объясняет неудачу успешной деятельностью английской разведки, агенты которой, по его утверждению, буквально кишели в районах расположения стартовых площадок.
Утверждение Вахтеля является, конечно, преувеличением. Организация «Действие» использовала для выявления районов расположения стартовых площадок не более шести человек. В параллельно действовавших организациях использовалось еще меньше людей.
Поняв причину своих неудач, немцы усилили бдительность. Вахтель, убежденный в том, что его хотят уничтожить, сменил фамилию, стал носить фальшивую бородку и поменял форму. Охрану стартовых площадок усилили, несмотря на то что большинство из них уже нельзя было использовать, и многих рабочих-французов, которые не разбежались после бомбардировок, уволили.
После закрытия стартовой площадки в Буа-Карре Андре привлекли к работе по восстановлению других площадок.
Андре понимал, что, поскольку площадка в Буа-Карре подверглась бомбардировке одной из первых, немецкая контрразведка непременно заинтересуется им как единственным французом, занимавшим ответственный пост на объекте. Поэтому, когда на работу рядом с ним поставили другого француза, в котором он тотчас же распознал провокатора, Андре понял, что кольцо смыкается.
В то время он жил примерно в километре от места работы, куда каждое утро ходил пешком через поле. Однажды он увидел у дверей конторы два больших автомобиля. Это были черные лимузины, которыми обычно пользовалось гестапо, и Андре сразу понял, за кем они приехали.
Он поспешил прочь и нашел убежище у знакомых, которые жили примерно в трех километрах от него. Вскоре гестаповцы произвели обыск на его квартире, но он не дал никаких результатов. Андре скрывался около месяца. Затем он вернулся в Париж, а через какое-то время обосновался в Эпинэ-сюр-Орже, где и оставался до освобождения Франции.
Вскоре после этого попал в беду и Робер, хотя его работа в организации не имела ничего общего со стартовыми площадками «Фау-1». Некто Форли, коллаборационист, работавший в Берне, был убит в кафе гранатой, брошенной участником движения Сопротивления. В кармане убитого нашли записную книжку со списком лиц, враждебно настроенных по отношению к оккупационным властям. В этом списке оказалась и фамилия Робера, который никогда не скрывал своих чувств. Осведомитель характеризовал его как «опасного террориста».
Вместе с двумя другими французами Робера арестовали и привезли в Мэзон-Лаффит для допроса. Робер отказался признать себя виновным и сумел доказать, что Форли мстил ему за недавнее разоблачение в краже. Немцы поверили Роберу и отпустили его.
Чтобы рассказ о работе Мишеля по раскрытию тайны «Фау-1» был полным, необходимо упомянуть еще об одном случае.
Вскоре после того как начались налеты на стартовые площадки, Мишель прибыл в Швейцарию с донесением, что в замке Рибокур остановилась группа крупных немецких ученых, разрабатывающих новое оружие. Он услышал об этом как раз перед отъездом, и у него не было времени ни проверить эти сведения, ни уточнить местонахождение замка, который, по его предположениям, должен был находиться где-то в районе Па-де-Кале.