Военный аппарат России в период войны с Японией (1904 – 1905 гг.)

Деревянко Илья Валерьевич

Сроки доставки грузов отражались не только на состоянии действующей армии, но и непосредственно на работе Главного интендантского управления, поскольку связь между запросами командования и мерами, принимаемыми для их выполнения, постоянно нарушалась. Требования с театра военных действий следовали одно за другим, но не всегда новое требование было действительно новым. Последнее из поступивших требований часто включало в себя часть предыдущего, которое считалось невыполненным, так как заказ не был получен на месте назначения [266] . Это создавало еще больше суматохи и неразберихи в работе управления.

266

ЦГВИА. Ф. 499. ОП. 1. Д. 1837. Л. 8.

Большие трудности для управления создавали многочисленные забастовки рабочих на заводах и в мастерских, изготовлявших предметы интендантского довольствия [267] .

Во время войны Главному интендантскому управлению, чтобы хоть как-то удовлетворить потребности действующей армии, пришлось почти полностью разорить запасы западных военных округов, заготовленные на случай мобилизации и большой европейской войны. Так, уже в сентябре 1904 г. на Дальний Восток отправили 2/3 неприкосновенных запасов сухарей Варшавского, Виленского, Московского, Киевского

и Одесского военных округов (500 тыс. пудов) [268] .

267

Там же. Л. 5об.

268

Там же. Ф. 831, ОП. 1. Д. 943. Л. 183—184.

Что касается запасов обмундирования и снаряжения, то их, как упоминалось выше, почти не было. Данное обстоятельство привело в период Русско-японской войны к самым серьезным последствиям. Неожиданно выяснилось, что интендантство просто не в состоянии одеть войска все увеличивающейся действующей армии в должный срок. Это было уже из ряда вон выходящим случаем! Пришлось принимать экстренные меры. Положением Военного совета от 10 июня 1904 г. было разрешено обеспечить Маньчжурскую армию за счет вещей и материалов, поставляемых для войск Европейской России по сроку 1905 г., т. е. позаимствовать определенную их часть и отдалить до некоторой степени сроки обеспечения вещевым довольствием войск Европейской России [269] . Однако из-за значительного увеличения численности действующей армии уже к началу ноября 1904 г. все вещи и материалы, заготовленные для войск Европейской России, были изъяты. На заседании Военного совета 11 ноября 1904 г. главный интендант Ф. Я. Ростковский доложил, что в связи с этим срочное довольствие войск Европейской России может быть обеспечено не раньше второй половины 1905 г. Он предложил выдать им вещевое довольствие деньгами, по ценам частных обмундировальных мастерских [270] . Такая мера создавала немало проблем для войск Европейской России, поскольку если даже интендантство не могло снабдить их к нужному сроку, то для большинства воинских частей это оказалось вовсе не под силу. На данном основании Военный совет отклонил предложение главного интенданта и постановил: « „...“вещевое довольствие войск должно быть вполне обеспечено тем или иным способом, хотя бы для этого пришлось испросить в установленном порядке разрешения на временное отступление от установленных образцов обмундирования» [271] .

269

ЦГВИА. Ф. 831. ОП. 1. Д. 943. Л. 214.

270

Там же.

271

Там же. Л. 215—216.

В дальнейшем проблема заготовки обмундирования еще более обострилась, и в конце 1904—начале 1905 года для снабжения запасников, отправляемых на Дальний Восток, и новобранцев у ряда воинских частей Европейской России было изъято второсрочное обмундирование с выплатой взамен денежной компенсации [272] . Иными словами, для того, чтобы одеть действующую армию, пришлось частично раздеть войска, не участвующие в войне.

Состояние интендантских запасов к концу войны представляло собой печальную картину, и, чтобы восстановить их, потребовалось немало времени. К началу 1906 г. в неприкосновенных запасах военных округов не хватало 350 тысяч комплектов обмундирования, столько же комплектов снаряжения, 350 тысяч пар сапог [273] , 911 465 пудов муки, 1 729 489 пудов сена, 1 271 244 пудов овса и ячменя и т. д. [274] Если взять в процентах, то, например, в Варшавском военном округе к началу 1906 г. в неприкосновенных запасах полевых войск остались лишь 24% положенного количества мундиров, 13% шинелей, 17% шаровар, 17% фуражек, 1% хозяйственных двуколок. Госпитальных вещей, консервов, сухарей, а также большей части обозного имущества не осталось вообще [275] . Похожая ситуация имела место и в других военных округах. (См. Приложение 4.)

272

Там же. Л. 387—388.

273

ЦГВИА. Ф. 1. ОП. 1. Д. 66991. Л. 143.

274

Там же. Л. 150. (Подсчет автора.)

275

Там же. Ф. 400. ОП. 6. Д. 837. Л. 155.

Не следует думать, что все недостатки в сфере интендантского снабжения армий объяснялись только объективными причинами, за которые не несло ответственности само интендантское управление. Это далеко не так. Взаимоотношения командования действующей армии с Главным интендантским управлением в период Русско-японской войны были сложными. Управление, особенно в начале войны, крайне неохотно реагировало на запросы полевого интенданта и требовало непременно распоряжения самого А. Н. Куропаткина [276] . Таким образом, чрезмерная погруженность главнокомандующего в решение мелких хозяйственных вопросов, которая отнимала время от оперативной работы и неоднократно ставилась ему в вину историками и военными, проистекала исключительно по вине чиновников Военного министерства. В начале войны вопросы снабжения армии нередко вызывали длительную бюрократическую переписку. Например, на просьбу выслать 30 тыс. пар сапог главный интендант Ф. Я. Ростковский запрашивал командование: « „...“для какой надобности требуются означенные сапоги» [277] и т. д.

276

См.: Журналы Военного совета за 1904—1905 гг. ЦГВИА. Ф. 831. ОП. 1. Д. 938—952.

277

ЦГВИА. Ф. 14930. ОП. 1. Д. 26. Л. 169.

Наиболее яркий пример волокиты и бюрократизма – история поставки в армию непромокаемых накидок. В июне в Маньчжурии начинается период дождей. До начала войны с Японией солдаты в это время отсиживались в казармах и фанзах, что, естественно, невозможно в условиях военного времени. Наиболее дальновидные из военных прекрасно понимали это. 11 марта 1904 г. Военный совет министерства рассматривал представление Киевского военно-окружного совета о снабжении войск, отправляемых на Дальний Восток, некоторыми видами добавочного вещевого довольствия, в том числе и непромокаемыми накидками. Военный совет отказал на том основании, что «ходатайства

начальника Дальнего Востока в деле не имеется» [278] , и постановил «предложить Главному интенданту по вопросу о непромокаемых накидках сделать сношение с высшим начальством на Дальнем Востоке» [279] . Ростковский телеграммой от 18 марта 1904 г. запросил командование, действительно ли вышеуказанные накидки необходимы [280] . Куропаткин ответил утвердительно и просил прислать. Главный интендант ответил отказом и в телеграмме от 29 апреля 1904 г. предложил вместо непромокаемых накидок приспособить солдатские палатки, проделав в них прорези для головы (!) [281] . Куропаткин в телеграмме на имя военного министра от 6 мая 1904 г. сообщил, что подобная замена невозможна, и потребовал немедленно выслать накидки, так как до периода дождей осталось полтора месяца и без накидок «неизбежна усиленная заболеваемость» [282] . Имея, однако, основания не доверять военному министру, А. Н. Куропаткин 7 мая 1904 г. направил телеграммы великому князю Сергею Александровичу и командующему войсками Киевского военного округа В. А. Сухомлинову, в которых описывал сложившуюся ситуацию и просил помочь [283] . 8 мая 1904 г. Сергей Александрович телеграфировал Куропаткину: «Приму все зависящие от меня меры, чтобы снабдить войска непромокаемыми плащами. Сопровождаю государя по объезду частей 17 корпуса. Сергей» [284] . В тот же день поступила телеграмма и от Сухомлинова, где он сообщал, что ходатайствовал о накидках, но Военный совет ему отказал [285] . Однако великий князь принял крутые меры, и уже 9 мая 1904 г. Ф. Я. Ростковский поспешно сообщил, что «распоряжение по приобретению накидок делается». Другой телеграммой от того же числа главный интендант запрашивал: «какого цвета требуются непромокаемые накидки? В продаже имеются серые и черные» [286] .

278

Там же. Ф. 831. ОП. 1. Д. 939. Л. 153.

279

Там же. Л. 369—370.

280

Там же. Ф. 14930. ОП. 1. Д. 26. Л. 85—87.

281

Там же.

282

ЦГВИА. Ф. 14930. ОП. 1. Д. 26. Л. 355.

283

Там же. Л. 369—370.

284

Там же. Л. 385.

285

Там же. Л. 397.

286

Там же. Л. 387.

Однако с учетом времени, необходимого на приобретение и доставку, накидки прибыли в действующую армию слишком поздно.

К чему привел бюрократизм Главного интендантского управления, красноречиво свидетельствовал французский военный корреспондент Людовик Нодо: «Сколько раз охватывало меня глубокое чувство жалости, когда я видел, с каким терпением несчастные русские солдаты в период летних дождей мокли под ливнями, которые сразу пробивали их бедные отрепья. Да, разумеется, в России знали, что в Маньчжурии бывает период дождей, и принимали против этого меры. В армию были направлены непромокаемые одежды, но, к несчастью, слишком поздно и в слишком незначительном количестве. В результате большая часть солдат была вымыта и перемыта всеми летними и осенними дождями» [287] .

287

Людовик Нодо. Они не знали (письма о русской армии в кампанию 1904 г.). М. , 1905. С. 12.

С течением времени, когда стало ясно, что военные действия принимают широкие масштабы и затяжной характер, бюрократическая волокита значительно уменьшилась. Главный интендант уже не запрашивал командование, «для какой надобности требуются означенные сапоги». Однако главные проблемы: неудобный и неприспособленный к условиям военного времени механизм заготовок, финансовые затруднения, отсутствие на складах необходимых запасов и т. д. – остались в неприкосновенности.

Говоря о работе Главного интендантского управления, нельзя не отметить негативную роль Военного совета министерства.

В это время, по свидетельству графа А. А. Игнатьева: «в России Военный совет представлял складочное место для престарелых и негодных для действительной службы генералов» [288] . Может, Игнатьев и сгущает краски, но, по данным Военного министерства на 1 января 1905 г., свыше 30% членов Военного совета находились в возрасте от 70 до 83 лет [289] .

Страсть к экономии, неизбежная в условиях недостатка финансов, порой доходила у них до маразма, а главной жертвой всегда становилось Главное интендантское управление. Если оружие и боеприпасы в условиях войны были, как говорится, хлебом насущным, да и великие князья, возглавлявшие артиллерийский и инженерный главки, могли при случае оказать давление на Военный совет, то интендантское снабжение кое-кто считал делом второстепенным, а генерал-лейтенант Ф. Я. Ростковский не обладал таким влиянием, как Михаил Николаевич и Петр Николаевич Романовы.

288

Игнатьев А. А. 50 лет в строю. М. , 1948. С. 438.

289

ЦГВИА. Ф. 1. ОП. 1. Д. 56982. Л. 63—66.

Военный совет не раз затягивал рассмотрение представлений интендантства[#] и урезал даже в конце войны количество заготовляемого для армии имущества. Приведем примеры. В октябре – ноябре 1904 г. и.о. главного полевого интенданта действующей армии К. П. Губер долго слал в Военное министерство телеграммы с просьбами о срочной высылке табака для нижних чинов [290] , не получая на них никакого ответа. В данном случае нельзя обвинить Ф. Я. Ростковского в бездеятельности, поскольку представление о закупке табака он внес в Военный совет еще 8 ноября 1904 г. Между тем заседание Военного совета по этому вопросу состоялось лишь через месяц – 9 декабря 1904 г. [291]

290

ЦГВИА. Ф. 14930. ОП. 1. Д. 36. Л. 50, 83, 90.

291

Там же. Ф. 831. ОП. 1. Д. 943. Л. 315, 316.