Военный Петербург эпохи Николая I
Шрифт:
26 июля англо-французский флот блокировал Аландские острова, высадил десант и осадил укрепление Бормазунд. Гарнизон, отрезанный от большой земли, мужественно оборонялся, разрушая артиллерийским огнем все осадные работы противника и нанося англо-французам немалый урон. К 22 августа огонь всей армады кораблей и французской морской пехоты генерала А. Бараге д’Илье сумел разрушить большую часть укреплений и гарнизон, до конца выполнив свой долг, сделав все возможное, сдался. 2 сентября неприятельский отряд покинул Аланды, и там снова утвердилась русская власть.
Взятие Бормазунда, который не имел большого стратегического значения, который сразу же был фактически возвращен русским, ничего не принесло союзному флоту на Балтийском море, но оно стало единственным его успехом за все лето.
Вид побережья в Петергофе. Худ. Л.Х. Фрикке. 1848 г.
В августе гвардейские полки с побережья были стянуты к Петербургу. Присутствие вражеского флота вблизи Северной столицы постепенно сделалось привычным и уже не вызывало страха. Жизнь шла обычным чередом, Петергоф и Ораниенбаум, как всегда, наполнялись дачниками. Жители специально ездили на Красную Горку, откуда были видны вражеские корабли. Первое время они вызывали любопытство с примесью страха, потом страх ушел, а вскоре общество и вовсе потеряло интерес к этому зрелищу. В сентябре 1854 года англо-французские корабли, ничего не добившись, закончили свою бесцельную экспедицию и начали покидать Балтику.
Санкт-Петербургу больше ничего не угрожало, но одновременно с облегчением при уходе вражеского флота из Балтики в столицу пришло известие о высадке 4 сентября главных сил англичан и французов в Крыму. 8 сентября в сражении при Альме союзные войска, имея большой численный перевес, разбили русский VI корпус, которым командовал посредственный военачальник князь Александр Сергеевич Меншиков. Растерявшийся Меншиков отвел свои дезорганизованные войска вглубь Крымского полуострова, к Бахчисараю, не подумав прикрыть Севастополь — главную военную и морскую базу Крыма, которая совершенно не была защищена с суши.
Антирусская коалиция показала направление своего главного удара, и Николай I принял решение выдвинуть гвардию поближе к театру военных действий. Тогда же, в сентябре, началось выступление Гвардейского корпуса в поход, в западные губернии. Действующие полки в составе 1, 2 и 3-х батальонов уходили, а 4, 5 и 6-е вскоре образовали резервные гвардейские полки. История Л.-гв. Финляндского полка доносит картину смотра, который император Николай I сделал полку в Гатчине.
«Наконец, 12 сентября в 9 часов утра, полк приветствовал государя императора Николая Павловича и получил от его величества напутственное благословение.
Государь в сопровождении великих князей и свиты объехал вдоль фронта полка, выстроенного побатальонно на плацу Гатчинского дворца; затем был отслужен, в высочайшем присутствии, напутственный молебен, после которого полк прошел церемониальным маршем.
Бомбардировка Севастополя союзным флотом. Рис. 1850-х гг.
Английские солдаты в Крыму. Фотография 1854 г.
Бывшие в то время в полку рассказывают, что смотр этот был непохож на другие; он особенно как-то был грустен и уныл. Привыкшие видеть своего государя олицетворением энергии, силы и бодрости, замечали следы усталости и озабоченности в лице его величества, и невольно поддались печальным предчувствиям разлуки; и действительно, состояние духа не обмануло их — это был последний смотр государя, последнее «ура», которым старики усачи встретили и проводили своего императора. В строю Роты Его Высочества был дворцовый гренадер, 70-летний старик Ануфриев, служивший когда-то в Л.-гв. Финляндском полку и пожелавший идти в поход вместе со своими молодыми однополчанами. При прохождении церемониальным
238
Гулевич С.А. История Л.-гв. Финляндского полка. СПб., 1906. Т. 2. С. 322–323.
Война в Крыму разгоралась. Немедленно при получении известия об альминском сражении находившиеся в Севастополе адмиралы В.А. Корнилов и П.С. Нахимов, генерал Э.А. Моллер и инженер-подполковник Э.И. Тотлебен подняли весь гарнизон и мирное населении города и в считанные дни возвели земляные бастионы. Корабли Черноморского флота, победившие турок при Синопе, но неспособные противостоять винтовому флоту «союзников», вошли в Севастопольскую бухту. Наиболее старые из них были затоплены у входа в нее, чтобы не пропустить врага на рейд. Их экипажи и артиллерия усилили гарнизон города. 14 сентября «союзники» вышли к Севастополю. Не решившись на штурм, они обложили город с юга и приступили к осадным работам. Началась одиннадцатимесячная героическая эпопея Севастопольской обороны.
13 октября в Крыму состоялось сражение при Балаклаве — войска Меншикова, усиленные прибывшими частями Дунайской армии, имели целью отвлечь внимание «союзников» от Севастополя. Разбив турок и англичан, русские взяли 11 английских орудий. В ответ на это английская легкая кавалерийская бригада лорда Кардигана провела лихую и самоубийственную атаку на русские орудия, которая стала легендарной. Русские уланы ударили во фланг и изрубили англичан, а брошенный на помощь английской бригаде французский конноегерский полк был остановлен русской пехотой, которая бросилась на кавалерию в штыки. Русский историк с горечью восклицает: «Вся Европа изумлялась отваге легкой бригады Кардигана, но ведь и наши уланы — бугцы и одесцы — изрубившие эту знаменитую бригаду, как будто тоже неплохи!» [239]
239
Керсновский А.А. История русской армии. М., 1993. Т. 2. С. 134.
Внутренний вид одной из батарей Малахова кургана в Севастополе. Рис. В. Тимма. 1855 г.
24 октября в сражении при Инкермане русские войска сумели снова разбить англичан, несмотря на потери от огня английских нарезных ружей, но и сами были разбиты французами. Потери, как и при Балаклаве, были с обеих сторон примерно равными, но англичане и французы, страшась общественного мнения своих стран, занижали свой урон. Осада Севастополя продолжалась. После Инкермана «союзникам» пришлось воздвигать укрепления и против полевой армии русских. Русские солдаты и матросы проявляли чудеса героизма, постоянно совершенствуя свою оборону и тревожа противника вылазками. Вся Россия переживала за Севастополь, и восхищалась мужеством и стойкостью его защитников. Этот город стал главным центром войны и приковал к себе все основные вражеские силы.
Русское общество пробуждалось. «Чувствовалось, что возбуждение охватило все уголки России и потребует какого-то выхода. Народ до того был наэлектризован, что готов был пожертвовать всем своим достоянием по первому требованию царя… И многие удивлялись уступчивости государя… Между ним и Россией стояла стена ближайших его сотрудников, в которых он уже переставал верить, но которые все-таки не дали государю почувствовать настоящие биение пульса его народа, столь схожего с мыслями и волей самого царя». [240]
240
Зайончковский А.М. Восточная война 1853–1856. СПб., 2002. Т. 2. Ч. 2. С. 516.