Военный талант
Шрифт:
Квинда покачала головой. Я не слышал ее, но она показывала на трос. Он не мог выдержать двоих! Чтобы подчеркнуть это, Квинда оттолкнулась от него и сквозь рев шторма я разобрал: "Возвращайся за мной".
Я заполз в кабину и поднял скиммер вверх.
Хоч повернула свой аэробус так, чтобы перехватить меня по дороге. В его корпусе открылся большой теплый круг желтого света. За моей спиной Чейз издала звук, больше похожий на всхлип, чем на стон.
Я поднялся выше аэробуса и начал снижаться.
— Скажите, когда мне остановиться, — попросил я.
— Ладно, — ответила Хоч. — Вы продвигаетесь хорошо. Проверьте
Я видел на экране корпус аэробуса. Несколько пар рук держались за края люка.
— Еще ниже, — сказала Хоч.
Трос туго натянулся. Из аэробуса протянулись руки, ухватили мужчину за ноги и втащили его внутрь.
— Порядок, — сказала Хоч. — Мы его достали.
— Мне нужен трос.
— Уже сбросили.
Я отчалил в сторону.
— Держите люк открытым, — сказал я. — У меня еще одна в воде. Давайте повторим.
— Хорошо, — ответила Хоч и мрачно прибавила: — Поторопитесь.
Поторопитесь!
Когда я снова выбрался на крыло, Квинда уже исчезла. Я бросал трос снова и снова, звал ее, даже не зная точно, где она находится.
Нас окружали корабли Патруля. Они искали до рассвета.
18
Отсутствие могилы не значит ничего.
На холме возле Андиквара в память о Квинде устроили собрание, целью которого была не поминальная служба, а увековечивание ее жизни. Накрыли стол, наняли оркестр. Гости громко, хотя и не совсем мелодично пели, все довольно много пили.
Присутствовало около двухсот человек, некоторых я узнал они были из Общества Талино Гости поднимали бокалы в честь Квинды, наперебой Предаваясь воспоминаниям. Ветерок играл над сверкающим навесом из силового поля, защищающего от холода зимнего вечера.
Мы с Чейз сидели в сторонке. Она опиралась на костыль и мрачно молчала. Когда большая часть угощения исчезла, гости собрались за круглым столом. Один за другим они выходили вперед, чтобы подвести итог жизни Квинды. Не известно ни одного случая, чтобы она причинила кому-нибудь боль, говорили они, она была другом, неизменной оптимисткой, хорошей дочерью, никогда не будет никого, похожего на нее.
Банальности. Я напомнил себе, что эта женщина дважды вломилась в мой дом, проявила безрассудное пренебрежение к моей жизни, едва не убила Чейз, и, наконец, пала жертвой собственной жестокости.
Ближе к концу я заметил Коула, спасителя Чейз, человека, которого спасла Квинда. Он тихо и одиноко стоял в стороне под деревом. Мы встали рядом.
К нам подошел молодой человек, поразительно похожий на Квинду, представился ее братом и поблагодарил нас за приход. Он знал нас, знал, что мы были с ней до конца, и спросил, не выступлю ли я перед собранием. Я заколебался. Наверное, следовало отказаться от лицемерного поступка, но я, тем не менее, согласился и прошел сквозь толпу к столу. Ее брат представил меня.
— Вы уже слышали о Квинде все существенное, — сказал я. — Я знал ее только в начале и в конце ее короткой жизни. И, возможно, я могу добавить ко всему сказанному только то, что она, не задумываясь, пожертвовала своей жизнью ради человека, даже имени которого не знала.
Через
Да я на это и не надеялся. Мы ведь не знали, что Квинда с ним сделала.
Я спросил у душеприказчика, а позже у членов семьи, нельзя ли получить доступ к ее личным бумагам. Это была нелегкая просьба, ведь я пришел с постановлением суда. Они, понятно, отказались, а через несколько дней некоторые документы в соответствии с волей усопшей были сожжены.
Подозреваю, в них содержались косвенные доказательства ее вины: возможно, какие-то записи о подготовке фальсифицированных программ. Во всяком случае, я успокаивал себя тем, что артефакт им сжечь не удалось. Квинда, по-видимому, знала о нем не больше меня.
В тот вечер пришло две новости. Патрули, дежурившие в спорных областях, потерпели поражение в очередной стычке у Периметра. Некоторые обозреватели считали, что правительство преувеличивает угрозу и раздувает вражду, стремясь подавить в Конфедерации политическое влияние сепаратистов.
Вторая новость сообщала, что дом Хью Скотта на Аквариуме продан, а деньги переведены на некий счет на Деллаконде. Да, самое подходящее место для непоседливого Скотта — это родная планета Кристофера Сима.
Я снова пустился в путь.
19
Легенда о том, что Маурина была почти ребенком, когда
вышла замуж за Кристофера Сима, явная выдумка. На самом
деле она была его учительницей, преподававшей ему
классическую греческую филологию и философию Платона. А ее
владение такими трудными предметами в условиях
приграничной планеты предполагает весьма зрелый возраст.
На их свадьбу легла тень стычек с ашиурами, и когда
эти стычки в конце концов переросли во всеобщую войну,
Кристофер присоединился к своему брату Тариену, пообещав
жене, что только Бог может помешать ему вернуться.
Однако ни один из братьев больше не увидел ни ледяных
вершин, ни широких рек Деллаконды. Когда три года спустя
пришло известие о катастрофе у Ригеля и гибели мужа,
Маурина пристрастилась к прогулкам по одиноким горным
тропам. По-видимому, она никогда не теряла надежды, что
супруг еще жив и вернется. Даже после возвращения на
Деллаконду горстки уцелевших, Маурина все еще
упорствовала. Близкие потеряли терпение и со временем
стали ее сторониться.
Маурина стала привычным зрелищем для ночных
путешественников, вздрагивающих при появлении ее стройной
фигурки, завернутой в длинную серебристую накидку,
проходящей по плотному снегу под яркой луной.
Однажды Маурина не вернулась. Ее нашли весной у
подножья скалы, носящей теперь ее имя.
Сегодня местные жители утверждают, что в горах
продолжает бродить ее дух. Не один деревенский обыватель,
возвращаясь ночью домой, видел прекрасный призрак.
Говорят, Маурина смотрит на небо и задает всегда один и
тот же вопрос: "О друг, скажи, есть ли новости о
"Корсариусе"?"