Военный трофей

Я должна поблагодарить очень многих — тех, кто делился своей дружбой, любовью и поддерживал меня во время создания данной книги. Из всех даров творчества, ваше присутствие в моей жизни — самый большой подарок из всех.

Спенсеру Ластеру, который сказал мне «выкладывай или молчи». Моей писательской команде, в которую входит Спенсер, Хелен Курс, Роберт Вэнцлафф, Марк Тессин и Кит Флик. Кэтлин Кроу, не позволившей моей мечте умереть. Кэндис Клумпер, за тихие слова поддержки и хорошую встряску при необходимости. Лайзе Блэк, которая всегда хотела большего. Патриции Меррит, партнёру по несчастью. Джо-Анн Томпсон,

которая верит в меня, даже когда я теряю в себя веру. Мэри Фрай, Роберту Ледесму и Дэвиду Бродеру, которые охотно читали и комментировали мои ранние проекты. Филу Фрайю, Кэти Хансен и Дебу Спыхальскому, за то, что терпели меня в течение последних двух лет. Джейн Лэки, за долгие страдания и усидчивость. Линде Бейкер, Дону Бинглу и Джанет Дивер Пэк за то, что показали мне, что это возможно. Аннетт Легетт, «пробегающей по лесу с острыми предметами». Главе писательской организации «Долина Моми», встретившей меня с распростёртыми объятьями. Тому Реддингу, отбывшему каторжные работы. Меррили Хейфец, Анне Геноезе и Фиорелле Делиме, благодаря их упорному труду и вкладу в эту книгу я выгляжу чертовски хорошим писателем.

Но больше всего я должна поблагодарить Джин Рэйб, столкнувшую меня в омут, и Мэг Дэвис, нашедшую меня там.

Как только я вытащила осколок из раны, кровь забила струёй.

— Богиня, нет!

Выронив нож, я прижала руки к животу пациента, из которого хлестала кровь, и всем весом надавила на рану. Прикусив губу, я надавила ещё сильнее, отчаянно пытаясь остановить кровотечение.

— Парни, держите его!

Бледные и с широкими от испуга глазами, ученики сгрудились вокруг стола и крепко схватили раненого за руки и за ноги, пытаясь не дать двинуться. Деревянный стол, на котором лежал мой уже немолодой пациент, жалобно заскрипел под лишним весом. По комнате разнеслось эхо шаркающей обуви и безумной одышки моего пациента.

Окинув взглядом огромную кухню, я поняла, что поблизости нет ни одного целителя. Все они были в главном зале: ухаживали за другими больными. Здесь же находились одни ученики. Между моими пальцами пузырилась тёплая густая кровь. Во рту чувствовался сильный металлический привкус. С этим привкусом было что-то не так, но я слишком занята, чтобы думать об этом. Один из парней яростно замахал свежими бинтами перед моими глазами. Схватив их, я перетянула рану и яростно надавила. Я должна остановить кровотечение. На моих глазах бинты окрасились в алое.

Мужчина под моими руками стонал и метался, пытаясь убежать от боли. Одного из учеников, самого маленького, отбросило в сторону. Освобождённая рука резко рванула вверх и ударила меня по щеке. Голову тут же откинуло назад, и на драгоценную секунду перед моими глазами всё поплыло. На лицо упали волосы; один длинный каштановый локон попал прямо в кровь, окружавшую мои руки. Подрубленный мальчик поднялся на ноги и бросился в битву, схватив молотящую руку и потянув её вниз.

— Прости, Лара, — сказал ученик.

— Держи его! — рявкнула я. Я была слишком резка с парнями, хотя они старались изо всех сил. В их лицах не было и кровинки. Я услышала, как стоящий рядом со мной паренёк судорожно проглотил ком в горле.

Богиня, молю, пусть его не вырвет на рану.

Я напрягла плечи, пытаясь увеличить давление, чтобы остановить красный поток.

— Мне нужна помощь! — завопила я во всё горло, пытаясь докричаться до главного зала, в котором находились раненые и остальные целители.

— Лара? Что случилось? — прозвучал тихий и спокойный голос за моей спиной.

Слава Богине, это Эльн.

Воин вновь начал

неистово метаться, и стол жалобно заскрипел. Мы стояли рядом с пациентом, пытались удержать его, старались давить на рану. Внезапно мужчина закричал и, лишившись сил, осел назад. Я сделала быстрый вздох и ответила:

— Осколок вышел чисто, но он истекает кровью.

Без всякого предупреждения рядом с моей головой появилась ещё одна: с грацией серого озёрного журавля Эльн вытянул худую шею, чтобы всё разглядеть. Наставник издал нечленораздельный звук и втянул воздух через нос. Я сжала зубы. Уже долгие годы он был моим учителем, и иногда он считает, что мне нужно преподать урок прямо во время спасения жизни, даже притом, что я поддерживаю своё мастерство долгие годы. Голова Эльна исчезла, но я чувствовала, что он стоит за моей спиной.

— Не мой пациент, не мне советовать, — тихо произнёс Эльн, но его голос был слышен сквозь стоны воина. — Однако что произойдёт после того, как ты остановишь кровотечение?

Я резко хлопнула ресницами. Мой пациент вновь задёргался, и мы машинально двинулись с ним.

— Упрямое дитя… — прошептал Эльн, но я услышала его. — Ты, может, и стала мастером, но научилась ли чему-нибудь?

Я не хотела признавать мудрость этих слов, не хотела смотреть в лицо тому факту, что в крови воина ощущался запах выделений — запах, который до этой самой секунды я не смогла распознать. Но опыт — суровый учитель, более безжалостный, чем Эльн. Я кивнула (из горла вырвался странный всхлип) и перестала давить на рану. Ученики замерли, не понимая, что происходит.

— Ну, мальчики, — спокойно произнёс Эльн. — Пойдёмте со мной.

Я отвернулась, пока они выходили один за другим. Один из мальчиков остановился и посмотрел на меня.

— Почему вы остановились?

Став на колени, чтобы вымыть руки в стоящем на полу ведре, я подняла голову и заглянула в большие юные глаза паренька.

— Эльн объяснит тебе, дитя. А теперь ступай.

Эльн не упустит шанса преподать урок, шанса неторопливо рассказать о мучительной смерти от раны в животе, вонявшей смертью. Рассказать, что хороший целитель знает, когда надо позволить пациенту уйти, что смерть не всегда враг целителя. Рассказать, что хороший врач не может упрямо отказываться признавать предел своих возможностей. Я желала, чтобы им лучше удалось это осознать, поскольку этот урок я никогда не выучу. Трусиха.

Целую минуту я смывала с туники и штанов самые яркие пятна крови. Когда я вернусь во дворец, это может спасти меня от ругани Анны. Она утверждала, что у меня не осталось и клочка одежды, на которую никогда не попадала кровь.

Прохладная влажная ткань облепила мою горячую вспотевшую кожу. Я взяла ещё одну лохань воды и обмыла одеяние и лицо мужчины. Кровь теперь текла очень медленно. Осталось недолго. Мужчина вздохнул и успокоился. Его мышцы расслабились от моего прикосновения.

Да, Эльн предложил бы урок, но я предложила бы умирающему успокоение.

Казалось, вода облегчила его муки, и на секунду я опустила ткань, чтобы перевести дух. Я заставила себя снова ополоснуть руки, ногтями соскребая кровь с ладоней. Ещё минуту я отмывала выбившийся локон и убрала его назад. Мои волосы представляли собой постоянный источник раздражения: локоны никогда не хотели аккуратно лежать на макушке.

Кухня вновь сияла чистотой. В старых казармах не нашлось лучшей комнаты для тяжелобольных. Просторные столы служили хорошую службу, а все стойки и шкаф были заполнены флягами и мисками с мазями и лекарствами. Я посмотрела на их яркие цвета и ложное обещание вылечить все болезни. Там нет ничего, что могло бы спасти этого мужчину.