ВоенТур 2
Шрифт:
— Получается, если бы не этот недоумок, потерь почти бы не было?
— Так…
— Почему? Как вы этого добились?
— У меня одним из батальонов командует очень толковый старлей. Он и придумал новую тактику штурма.
— Поделитесь?
— А то… Он отобрал в отделный взвод самых лучших стрелков, и они поочередно, как из пулемета ведут сосредоточенный огонь по пулеметной точке. Он и высунуться не может. Другой взвод, где собраны лучшие гранатометчики, подползают на расстояние броска и закидывают расчет гранатами… Вот и весь секрет.
— Просто и эффективно. Позже обязательно поговорю с этим старлеем.
Еще
И сейчас своим внутренним чутьем, я совершенно четко понял, что этот майор будет у меня НШ. И сто пудов он на это согласится. Так оно и вышло. Его батальоны, как уже сколоченные подразделения вошли в отряд, который стал одномоментно сводной бригадой, с уже почти полноценнм штабом, так как была самая главная его составляющая — толковый НШ.
Пока еще была возможность задержаться, мы решили допросить немчика из роты пропаанды. Но не просто допросить, а снять все его откровения, которых безусловно будет немало. А для начала я приказал отыскать мне лейтенанта Шохера.
Пока его ждал, пямять подкинула информацию к размышлению. Когда-то я от полной скуки, застряв в одном месте, прочел исследование двух историков. Уже сейчас, пожалуй и не вспомню откуда они, и как их зовут, но в своей работе они убедительно доказали, по крайней мере мне, что служащие немецких рот пропаганды, вовсе не были аполитичными журналистами, которых нацисты силой заставили надеть военную форму. Практически все фотографы и кинооператоры этих подразделений разделяли национал-социалистические взгляды и рьяно исполняли приказы командования и начальства, желая продвинуться по службе. При этом они очень жестко конкурировали между собой, впрочем как все люди творческих профессий, пытаясь пробиться со своими снимками на обложки немецких СМИ.
Наконец Шохер подошел, и только глянув на немца, он резко побледнел. Значит я не ошибся, это тот самый малый, которй участвовал в крававой и бесчеловечной постановке с нашей танкеткой. Сделав лейтенанту знак молчать и пока не отсвечивать, включили установленную на штативе от артиллерийской буссоли, замаскированную в специально сделанный для этого футляр видеокамеру. Блин!!! Маркони даже звук работы механизма кинокамеры сумел приколхозить… Но это так…
— Я смотрю, у вас знаки различия связиста?
— Да… Наше подразделение является составной частью войск связи, и подчиняются командованию своих армий.
— Представтесь гер офицер.
— Лейтенант Георг Шмидт. Специальный корреспондент.
— Расскажите, кто ставит задачи вашему подразделению?
— Указания о форме и содержании своих репортажей мы получаем от министерства народного просвещения и пропаганды.
— Вот как… Расскажите об этом подробнее…
— Насколько я знаю историю вопроса, то еще осенью 1938 года, согласно Правилам ведения пропаганды на войне, которые разработало Верховное Командование Вермахта, ответственность в этом вопросе возложена на ведомство доктора Геббельса. Оно спускает свои указания через специально созданный весной 1939 года, отдел пропаганды
— Какой состав имеет рота пропаганды?
— При полном штате рота насчитывает около 150 человек: до десяти из них являются фотографами и кинооператорами, а остальные — обычными солдатами. Кандидатуру командира роты утверждал лично министр пропаганды Йозеф Геббельс.
— Как вы попали в это подразделение?
— Поскольку я прежде не служил в вооружённых силах, то начинал службу с рядового. Когда несколько моих удачных работ появились в прессе, мне присвоили чин унтер-офицера. Во время польской и французкой компаний, сразу несколько моих работ получили немалую известность, и я смог продвинуться до офицерского звания и получить статус специального корреспондента.
— Что вы можете сказать еще, о задачах перед аналогичными подразделениями?
— Отдел пропаганды вермахта ставит задачу улучшить репутацию вооружённых сил. Снимки и кинохроника проходят строжайшую цензуру, которая, с одной стороны, не позволяет показывать ничего лишнего, а с другой — определяет темы, которые надлежит осветить.
Блин!!! И эти козлы еще кричат в нашем времени о том что наше правительство использует так называемые «темники»… Вот уроды!
— Продолжайте Георг!
— Могу с полной уверенностью сказать, что фотографии и кинохроника, сделанные пропагандистскими ротами, стали для всех немцев важнейшим источниками информации о событиях в оккупированных регионах. Вы бы видели их лица, когда они смотрят выпуски киножурнала о боевых действиях наших войск.
— Название киножурнала?
— Дойче Вохеншау.
— Дайте более развернутую характеристику этого киножурнала, Георг.
— С середины июня 1940 года программы новостей, которые готовились до этого различными фирмами, были объединены под общим названием «Die Deutsche Wochenschau», если мне не изменяет память, то с выпуска номер 512.
— Откуда такие подробности?
— Я сам, в свое время начинал в одной такой частной фирме. Осталось много хорошо знакомых коллег.
— Понятно. Итак, мы с вами остановились на лицах немцев, которые смотрят выпуски киножурнала.
— Да… да… Нам необходимо было создать впечатление у них, что вермахт несёт культуру в дикие края, освобождает страдающие от тирании народы и помогает местным жителям. Работы фотографов и кинооператоров должны были показать превосходство немецкой нации над народами востока. Кинофотоматериалы не только информируют население сейчас, в будущем они должны будут послужить источниками для написания истории. Все негативы и кинопленка отправляются на хранение в государственный фотоархив.
— Скажите Георг, а в вашей версии истории будет указано, какими изуверскими способами снималась кинохроника о победах вермахта на восточном фронте?
— Я не понимаю о чем вы!
— Например о раздавленной танкетке с живым человеком в ней… Как, этот сюжет прошел цензуру и его показали немцам? — Лейтенант!
Шохер подошел ближе, и Шмидт его явно вспомнил.
— Ну что Георг, я уже имею право лишить вас жизни за военное преступление. Пожалуй я посажу вас на мотоцикл с неисправным двигателем и вас переедет наш танк, а наш оператор будет это снимать!
— Вы не сделаете этого!
— Назовите хоть одну причину, почему?
— Женевская…