ВоенТур 3
Шрифт:
— Это хорошо Лаврентий! Неужели мы не сможем отметить сами своих героев как положено?Если бы все наши командиры так воевали. Есть мнение отметить товарища Волкова за его вклад в дело разгрома немецко-фашистких войск.
— Да уж, на героя он себе точно заработал. Одно уничтожение двух эскадр и Гиммлера чего стоит.
— Получится удержать немца на Березине?
— Шансы есть и весьма неплохие, сейчас с ним на контакт вышел генерал-лейтенант Филатов. Волков в немецком тылу организовал мотострелковую бригаду, согласно полученным нами данным в ее состав вошло около сотни различных танков, полк тяжелых гаубиц, полк противотанковой артиллерии, четыре мотострелковых батальона, батальон саперов, минометчиков и дивизион зенитчиков. Самое интересное, что он назвал эту бригаду — «Варяг».
— Вот что, негоже капитану
Вызвав к себе в кабинет Поскребышева, Сталин произнес: Товарищ Поскребышев, подготовьте пожалуйста приказ о переименовании бригады товарища Волкова в Первую гвардейскую мотострелковую бригаду «Варяг».
* * *
Долетели мы быстро. Деревенька или село находилось на западном берегу небольшой речки, а сам штаб был расположен на противоположном, у мельницы. Рядом был ровный луг, на которй мы и плюхнулись. Самолет сразу закатили под раскинутые уже масксети.
Я вошел в двустворчатую дверь все еще держа в руках летный шлем с наушниками. Шагнув со света в помрак, сразу налетел на кого-то, кто пробормотал: «Извините меня, ттоварищ командир». Слева сидел ефрейтор в тряпочных нарукавниках, наверное штабной писарь. Наклонившись вперед и прижав ухо к громкоговорителю, стоял акой-то командир. В штабе находилось много людей, они были в мятых гимнастерках, лица не бриты, и я сразу почувствовал эту фронтовую атмосферу. Через открытую дверь наверное в комнату отдыха я мельком заметил стол со стоявшими на нем чашками с чаем и двух человек.
— Здравствуйте товарищ генерал-лейтенант. — Поприветствовал я вышедшего ко мне Филатова.
— Ну здравствуй полковник. — Улыбаясь и крепко пожав руку, ответил мне он.
— Вы ошиблись товарищ генерал-лейтенант, я капитан запаса.
— Нет никакой ошибки, уже с утра как полковник!
Увидев мое изумленное лицо, веско добавил: — приказ ставки, поздравляю вас товарищ Волков!
— Спасибо. — Это оказалось для меня действительно приятной неожиданностью.
— Ттогда сразу к делу. Какими силами вы располагаете?
— Два танковых батальона, в строю восемьдесят четыре танка, еще восемь ремонтируются, срок готовности — сутки. Четыре мотострелковых батальона почти полного состава, потери после последнего боя компенсированы из отходящих бойцов. Полк крупнокалиберной артиллерии, два дивизиона противотанковых орудий, минометный дивизион, зенитный дивизион, саперы, разведка, связь.
— Ничего себе, вот уж не думал.
— Есть к тебе полковник одно, но очень важное дело…
— Слушаю внимательно, товарищ генерал-лейтенант.
— Как тебе обстановка в районе Борисова?
— Не могу ничео сказать, только вышел из-за Березины и сразу сюда в штаб.
— Ясно. Нака вот почитай! — С этими словами он мне дал в руки лист бумаги в клеточку, на котором простым карандашом было написано следующие:
'Рапорт.
Докладываю обстановку, определяющую возможности выполнения Вашего частого боевого приказа № 05 от 7.7.41 г.[2]
1) Непосредственно против р. Березина крупных частей противника нет. Действуют по основным магистралям — шоссе отдельные танковые отряды с охранением от них в виде отдельных дозоров (чаще танкеток) силою от отделения до взвода. Произведенная мною отдельными дозорами из двух бронемашин разведка на Борисов, Смолевичи и Борисов, Загорье, ближе 30-40 км дозоров противника не встречала. 2) Гарнизон, которым я располагаю для обороны рубежа р. Березины и Борисова, имеет сколоченную боевую единицу только в составе бронетанкового училища (до 1400 человек). Остальной состав — бойцы и командиры — сбор «сброда» из паникеров тыла, деморализованных отмеченной выше обстановкой, следующие на поиски своих частей командиры из тыла (командировки, отпуск, лечение) с значительным процентом приставших к ним агентов германской разведки и контрразведки (шпионов, диверсантов и пр.). Все это делает гарнизон Борисова небоеспособным. Налицо ряд побегов бойцов и командиров, провокационных ночных паник в виде ночных обстрелов впереди стоящих
Вне учета этого вопрос обороны Борисов и рубежа р. Березина разрешен быть серьезно не может.
Начальник Борисовского ганизона
Корпусной коммисар Сусайков'
Увидев что я закончил читать, тут же спросил:
— Что скажете полковник?
— Разрешите несколько вопросов товарищ генерал-лейтенант?
— Задавай…
— Полковник Лизюков…
— Начштаба у корпусного комиссара…
— Полковник Гришин?
— Смог из отступающих сколотить три сводных стрелковых полка и прибрал к рукам отходивший гаубичный полк Северо-Западного фронта. Так что считай дивизия…
— Представляю какая засоренность личного состава.
— Погоди… А откуда ты про Гришина знаешь?
— Успел лично познакомиться. И с ним, и с полковником Лизюковым.
— И как они тебе?
— Честно?
— Сложилось впечатление, что они больше между собой причиндалами меряются, а не службу тянут…
— К сожалению и у меня такое мнение…
Тут нас прервал вошедший, сильно взволнованный командир, с петлицами подполковника. Он хоть и старался оворить тихо, но я сумел разобрать как он сказал Филатову: «Есть связь с КП фронта!»
Филатов взял трубку полевого телефона. У аппарата на КП фронта, как я понял был оперативный дежурный.
— Где вы запропали? — отчетливо и нетерпеливо донеслось из трубки. — На имя генерала Филатова имеется срочное приказание, записывайте! — Его карандаш быстро побежал по бумаге, а за спиной у меня остался стоять тот самый подполковник. Мне достаточно было чуть-чуть скосить глаза и я смог просто прочитать совсекретный документ: '13-й армии объединить усилия войск, — записывал генерал, — действующих на минском направлении (2, 44, 21-го стрелковых и 20-го механизированного корпусов) и нанести удар в направлении Раков с целью уничтожить раковскую группировку врага".
Для меня было дико, как по открытому каналу связи, даже без использования кодовых таблиц, командарм лично записывает карандашом совсекретнй приказ! Бл#ть!!! С этим надо что-то делать! Прибудим назад, сразу напрягу нашего Маркони!
Филатов отвел немного от уха телефонную трубку и довольно запальчиво заявил, что реальная оперативная ситуация абсолютно исключает возможность выполнения такой задачи. Дежуривший по штабу генерал резко оборвал его, сказав, что это указание подписано генерал-лейтенантом Маландиным лично и обсуждению не подлежит.