ВоенТур 3
Шрифт:
Ситуация складывалась интересно и была довольно странная. Особисты приехали фактически одни, без соответствующей в таких случаях группы поддержки. Впрочем, если он собирался проводить силовую акцию, поддержка должна была иметь размер не менее роты, а лучше даже батальона НКВД. Но у него реально нет вообще никого. Странно. Ведет себя предельно вежливо, но знаем мы эти их подходики, есть опыт общения с товарищами из КГБ, которые нам далеко все и не всегда товарищи.
Я сел на ствол упавшего дерева и изобразил
— Пожалуй тоже присяду? — Полковник стряхнул пепел на зеленую траву.
— Присаживайтесь, пожалуйста. Вы хотели со мной поговорить?
— Да, товарищ полковник, конечно. Меня Александр Петрович зовут. Сам я из рязанских…
— Александр Андреевич… — откуда я родом, решил умолчать, мало ли… Пошлют запрос…
— Мы уже не первый день, так сказать, наблюдаем за вами, и сначала за вашим подразделением, а теперь частью и отметили большие успехи в борьбе с немецкими агрессорами и вот, наконец, я сам решил к вам заехать… — полковник выкинул окурок, и сложил руки на коленях.
Я отметил, что поза майора была показательно миролюбивой и до кобуры достать с такого положения крайне сложно. Да и соствола он не встал. Тем не менее я немного занервничал. И хотя все его поведение дышало умиротворением и спокойствием, только глядя на его холеную морду, я совсем перестал ему доверять. Что-то было не так. Каким бы добрым и хорошим этот полковник ни казался, это был не тот случай, что бы расслабить булки.
— Кстати, а кто у вас отвечает за политработу? Он в расположении части?
От этого вопроса слегка напрягся и не сводя глаз соврал: — Нет, наш замполит сейчас осматривает передовые позиции.
— Давайте я сам его найду, заодно и посмотрю на вашу передовую…
— Хорошо. Лучше, если вы поговорите с ним с глазу на глаз.
— Александр Андреевич, в последние дни сложилась крайне тяжелая ситуация для наших войск, связь со многими частями потеряна, враг нагло лезет вперед и у нас есть некоторые проблемы… — полковник Мисюрев с трудом подбирал слова.
— Есть такое… Но хочу сказать, что многие командиры сознательно не используют даже те радиосредства, которые имеются в наличии…
— Почему?
— У них так называемая «радиобоязнь» — они опасаются пеленгации и удара или артиллерии противника или люфтваффе.
— А Вы?
— А я имею таких радиоспециалистов, которые грамотно используют свою технику.
— В эти тяжелые дни ваша часть показала пример доблести и крайне высокой выучки, а товарищ генерал-лейтенант Филатов очень лестно отзывается о вас. Но есть небольшие вопросы, которые мне необходимо разъяснить.
— Слушаю Вас внимательно, товарищ полковник. — Я непроизвольно сцепил свои руки на колене.
Мисюрев потупил глаза, хмыкнул и замялся, изображая явно деланное смятение и неуверенность.
— Давайте так: я изложу Вам некоторые
— Хорошо…
— Итак первое. В начале ваших боевых действий, ваше подразделение было оснащено абсолютно новой техникой, которой нет и никогда не было на вооружении Красной Армии. А именно — плавающий скоростной бронетранспортер, танки, бронированное самоходное орудие крупного калибра, мостоукладчик, бронированная техничка. А еще Ваше подразделение полностью радиофицировано. Это только то, что мы на текущий момент успели выявить.
— Есть такое, не буду отрицать.
— Я уже не один год служу в Западном особом военном округе и хорошо знаю о всех новых образцах военной техники, поступающей на вооружение, — он по прежнему упорно смотрел не на меня, а в траву, куда-то в точку перед мной, медленно перебирая пальцами здоровой руки. — Второе. Бойцы вашего подразделения, во главе которого вы встретили войну, все как на подбор очень образованы и технически грамотны. Рядовые бойцы отлично знают радиодело и электротехнику.
В его словах наступила пауза, но я упорно продолжал молчать.
— Третье. Мне удалось связаться с центральным аппаратом НКГБ, и там однозначно ответили, что в данный район не направлялись какие-либо специальные подразделения Красной Армии или войск НКВД, оснащенные новейшей техникой для проведения испытаний.
После этих его слов, я почувствовал как по спине скользнула капелька пота. Быстро же они отработали… А пограничник встал и заложив руки за спину продолжил, медленно ходя туда-сюда мимо меня:
— Ну а теперь самое интересное. Вы и Ваши подчиненные из состава подразделения с которым вы начали войну, неоднократно демонстрировали незнание ряда вещей, общеизвестных для любого военнослужащего Красной Армии.
Я слегка поудобнее устроился на поваленном дереве и скрестил руки. Ну давай, чего там еще у тебя есть…
— Некоторые ваши военнослужащие… Да что там некоторые… Подавляющее большинствовполне естественным образом реагировали на обращение моих людей «господа офицеры»!
«Проверял, морда гебэшная!»
Мисюрев остановился и посмотрел прямо мне в глаза:
— На основании всего вышесказанного у меня и ведомства которое я представляю, есть все основания полагать, ГОСПОДИН ПОЛКОВНИК…
— Кхм… извините, что?!
— Да, да… именно ГОСПОДИН ПОЛКОВНИК! Или какое звание у вас на самом деле?
«Ну вот… пиз#ец котенку!»
—… что вы некое подразделение Русского Общевоинского Союза, которое на средства патриотического эмигрантского движения снабжено новейшими образцами французской и британской техники и тайным образом было переброшено в приграничный район СССР для помощи Советскому Союзу в борьбе с гитлеровской Германией! После того, как она позорно разгромила Францию.