Воевода
Шрифт:
Раз — и плаха лопнула. А ее фрагмент шириной с ладонь свободно отошел, открывая большую дырку.
С той стороны начали стрелять из луков. Но без всякого толку. Андрей об этом догадывался, поэтому поставил рубить дверь бойцов в крепких доспехах. Так что несколько стрел просто отскакочили от ламеллярных пластин.
Боец поддел запор обухом топора и выбил его из пазов.
Дверь отварилась.
И его коллеги с щитами наперевес ринулись вперед…
Спустя десять минут все было кончено.
Штурмовая команда,
Оборону не удалось держать ни в узких проходах, ни в комнатах. В проходах бойцы выстраивались колонной и давили. Такого давления никто не мог сдержать, сколько не старался. В залах же, натиск стены щитов против в целом дезорганизованных и неоднородных противников был неотразим. Бойцы еще как-то держались. Но они были не одни…
Вывели Петра Петровича, то есть, Петра сына Петрова. Кудрявые волосы. Широкое лицо без выдающихся вперед элементов. Во всяком случае — значимо. И взгляд — испуганно-затравленный голубых глаз. Он был в доспехах. И мог красоваться несколькими ссадинами на лице и кровоподтеками. Дрался он крепко. Отчаянно. Но…
Следом вывели священника. Странного.
Сухое костлявое лицо. Холодный взгляд рыбьих глаз. И плотно сжатые тонкие губы. Он был явно в годах, но так — неопределенного зрелого возраста. Ему тоже пришлось дать по голове, чтобы он дал себя схватить.
Не менее вкусным уловом оказалось и три мужчины, что явно являлись чьими-то высокопоставленными слугами. Чьи пока не ясно, но это дело техники…
Андрей вошел в комнату, где их брали.
Все вверх дном.
Какие-то бумаги. Явно пытались жечь, но не успели. Кто-то затоптал сапогом. Он поднял один из листов и прочитал. Текст был явно очень говорящий и многообещающий. Чувствовалось, что зашли они очень удачно.
Сундучок неприметный в углу.
Воевода присел возле него. На нем висел висячий замок.
— Обыщите этих. У кого-то должен быть ключ от сундука.
Обыскали.
Отец Афанасий лично обыскал, который присутствовал при данном мероприятии как представитель церкви. Ключ обнаружился у молчаливого священника в черной рясе.
Открыли сундучок.
Там много чего интересного нашлось. Но главное — несколько склянок с какими-то жидкостями. Андрей открыл одну и осторожно понюхал. Прямо как на уроках химии, ладонью подгоняя к себе запах.
— Мышьяк, — констатировал он. Запах такой — не перепутаешь. Вряд ли они в емкости хранили какую-то настойку на чесноке или его экстракт. Понятно, что не сам мышьяк, а его соединение, но это не суть.
Взял другую склянку.
Там запаха не было. Но вылив немного в мисочку стало понятно — ртуть. Что в остальных проверять не стали. Андрей и так немало побледнел, осознав, что мог по дури нарваться на какой-нибудь ядреный
Бумаги тоже были хороши. Интересны. Как и мешочки с деньгами. Серебряными копейками. Из-за которых этот сундучок был весьма и весьма тяжел. Практически неподъемен.
— Ты чего такой печальный? — спросил отец Афанасий, вид которого был поистине цветущий.
— Я ужасно не хочу их допрашивать.
— Почему?
— Взять бы и всех под нож. Но Государь не поймет.
— Что-то не так?
— Это — простые исполнители. И то, что мы их взяли, рано или поздно дойдет до их хозяев. И они, испугавшись, начнут действовать. Активно действовать.
— Ты думаешь Государь сие попустить?
— Государь не всемогущий Бог. Он сам может оказаться в очень неприятном положении.
— Ты ему нужен.
— Не только я. — покачал головой Андрей. — Не только…
[1] Эти «веселые» ребята в принципе друг друга в плен не брали ни при каких обстоятельствах.
Глава 9
1556 год, 30 мая, Москва
Анастасия Романовна находила имела возможность заниматься практически медитативной деятельностью — вышивкой. Сиди себе — тыкай иголкой. Ум особо напрягать этим не надо. А главное — параллельно можно что-то обдумывать. Чем она и пользовалась без всякого зазрения совести. Как что — сразу за рукоделие. И богоугодно, и полезно.
Вот и сейчас она занималась тем же.
Вошла служанка.
— Брат твой пришел, Государыня.
— Зови, — кивнула она, не отрываясь от своей работы.
Довольно скоро Даниил Романович занырнул в помещение и, вяло поздоровавшись, сел на некотором расстоянии от сестры. С весьма и весьма удрученным видом.
— Что с тобой?
— Ох, сестрица… плохо. На душе тошно.
— Отчего же?
— Понимаешь… — начал было он говорить, но осекся.
— Ты говори, говори. Что случилось?
— Судя по всему Государю нашему вскорости придется выбор делать. Между Андреем и другими.
— Андрей нужен моему супругу.
— Нужен. Но и другие нужны. А дело оборачивается очень плохо.
— Говори уже, — нахмурилась Царица.
— Ранее Андрей бояр да князей раздражал. Но то было глухое ворчание. Что, дескать, простолюдин Царем приближается да с почестями, какие не каждому уважаемому человеку оказываются.
— Так князья его вроде бы признали.
— Так да не так, — покачал головой Даниил. — Они признали, что в теле Андрея живет древних дух старинного Рюриковича. Но дух отдельно, тело отдельно. Ведь парень то простолюдин. И, получается, что его кровь простолюдина и его семя получают многие уважения и блага. Вотчина у него погляди какая.