Воевода

Корчевский Юрий Григорьевич

Глядя на разбор воинами вожделенных трофеев, я думал совсем о другом. О тех, кому они уже не нужны, кто сложил голову свою в минувшие дни. И вот же — чаще — но неумению своему ратному! А неумение то — от нерадения бояр некоторых к делу боевому! О том еще будет разговор с ними, как поход окончится. Видать, и поход сводного полка не последний — врага лишь на время войско государя усмирит, хлебнем еще лиха, если выучку полка к будущим сечам не подниму.

Усердные бояре занимались подготовкой боевых холопов специально, пристраивая к неопытным молодым парням

бывалых воинов. И коли гонял их боярин до седьмого пота, до синяков и шишек — дольше жил ратник, и боеспособнее было воинство его — десяток ли, полусотня. Ленился боярин или все время уходило У него на добывание денег — и хирела дружина его. Мало выучить приемы сабельного, копейного или какого другого боя, надо движения довести до автоматизма, чтобы организм действовал сам, на рефлексах. Думать в бою не успеваешь, задумался — погиб. А еще совсем не лишней была выносливость, которая тоже приобреталась упорными занятиями. Мало толку от силы, если не отработана быстрая реакция. Здоровяки с пудовыми кулаками в бою гибли чаще, чем их жилистые, гибкие, с быстрой реакцией, товарищи. Здоровяк — он хорош в кулачном бою, где- нибудь на рыночной площади во время Масленицы.

Меж тем разбор трофеев воинами шел вовсю. Я же радовался уже тому, что теперь в обозе Евлампия прибудет телег, а то в основном вьючными кошами приходилось обходиться.

Смотреть самому, что там — в телеге, выпавшей по жребию моему десятку, мне было неинтересно. А вот холопы мои перевернули вещи в телеге вверх дном, решая на пальцах, кому что достанется.

Из трофеев меня интересовало лишь оружие — своих холопов довооружить или дать новым бойцам, а также — как железо, имеющее определенную ценность.

Пока ратники делили трофеи, в лагерь заявилась нестройная толпа бывших пленных — они попросили сторожевых воинов позвать воеводу.

Я подошел к воротам. Вообще-то «ворота» — громко сказано, большая прореха в частоколе — вот и все ворота, да деревянные «ежи» за ними — для защиты от первого удара конницы.

— Что хотели, православные?

— Куды нам идти-то, боярин?

— Я ведь вас не держу, идите, куда хотите. Вас ведь в плен взяли в избах ваших, в селах да деревнях. Вот и возвращайтесь.

Вперед вышел молодой парень, отвесил поклон.

— Прости, боярин, только возвертаться нам некуда. Избы и деревни татары проклятые сожгли, людей поубивали. Нет ни родных очагов, ни семьи.

Бывшие пленники с надеждой смотрели на меня. Я растерялся. Виду не подал, но и что делать — не знал. Отправить их в Коломну? Там ставка главного воеводы, дворяне.

Ко мне подошел один из бояр, отвел в сторонку.

— Чего задумался, воевода? Удача сама в руки идет, а ты медлишь!

— Ты о чем?

— Раздай бывших пленных — они ничьи теперь, по боярам. Каждый будет рад себе холопов новых обрести.

— Так ведь обуза они для нас!

— А кто сказал, что они в воинском стане обретаться будут? Сразу и отправим их по владениям вместе с трофеями.

— Тогда зови бояр.

Я подошел к пленникам.

— Вот что,

православные. Кто хочет — может идти куда глаза глядят, никого неволить не буду. Кто желает приобрести крышу над головой и работать — сейчас распределим по боя- рам, да отправитесь по вотчинам их. Решайте сами!

Бывшие пленные загомонили, сбились в кучки, стали обсуждать мое предложение. Человек десять развернулись и побрели прочь от лагеря, видимо решив попытать вольной жизни. Еще десяток молодых парней подошли ко мне:

— В дружину твою, боярин, хотим вступить. Негоже православному себя защитить не уметь. Оружия нет, да не обучены, через то и в полон попали. Возьмешь?

— Все ли по желанию идут? Ратный труд нелегкий. Мозоли на руках, как у хлебопашца будут, да и головушку свою буйную сложить можно.

— Ты нас не пугай, боярин. Все лучше за Русь голову сложить, чем в неволе у татар жить хуже собаки да сдохнуть от побоев.

— Ну коли так, беру всех. На конях все хорошо держатся?

— Конечно, сельские мы.

Я кликнул Федьку-занозу, что отирался невдалеке.

— Забирай, Федор, новых бойцов. Учи, будут в моей дружине. Коней подбери из трофейных, сабельки да шлемы — тоже. Кольчуги попозже найдем.

Новики гурьбой пошли за Федором. А ко мне подошли бояре. Видимо, они уже были в курсе происходящего. Но, связанные воинской дисциплиной, остановились рядом со мной.

— Как новых холопов делить будем?

— По жребию, — уверенно ответили все, — чтобы без обиды.

Мы вдвоем с Денисием подошли к бывшим пленникам. Бояре наблюдали, боясь быть обделенными. Денисий отвернулся и закрыл глаза.

Я положил руку на плечо молодому парню.

— Чей холоп?

— А пусть мой! — с задором выкрикнул Денисий.

— Отойди в сторону.

— Чей?

— Вельяминова.

— Иди к боярину.

Вельяминов вскинул руку, и парень пошел к боярину.

Так мы поделили всех холопов. Всем досталось по три, а мне — четыре. Но бояре не роптали: когда делили трофеи, воеводе по уставу и традициям доставалось три доли. Я тоже не возражал, поскольку всех вновь обретенных боевых холопов определил в свою дружину.

Солнце уже садилось, и потому я решил холопов оставить в лагере, покормить, а уж с утра — на свежую голову, думать, как их переправить в Вологду, в вотчину.

Пока холопы жадно ели, я отозвал Федьку- занозу и Василия в сторону.

— Давайте решать, как отправить холопов и телегу с трофеями в вотчину.

— А чего думать? — сразу высказался Федька

– У меня в десятке есть раненный в руку,

Трифон. Вот отправим его — пусть холопов ведет да подводу доставит.

Вопрос решился проще, чем я думал. Во время боевых действий отправлять ратника в тыл — преступление, за это могли и покарать. Отослать же раненого — святое дело.

Поутру из лагеря потянулись подводы с трофеями, а за ними — холопы. Бояре отправляли с оказией своих раненых. И то — раненый в воинском стане — обуза. Висит гирей на ногах, лишая полк подвижности.