Воейков
Шрифт:
Дмитрий Иванович Менделеев и его жена Анна Ивановна — художница — приглашали ученых, общественных деятелей и художников. Здесь бывал творец «Бурлаков» и «Запорожцев» великий Репин, замечательный портретист и теоретик искусства Крамской, автор поэтических полотен «Ночь на Днепре» и «Березовая роща» Куинджи, создатель незабываемой картины «Всюду жизнь» Ярошенко. Из ученых у Менделеева бывали Докучаев и Бекетов.
Постоянным участником «сред» стал и Воейков. Обладавший живым темпераментом, блестящий оратор и занимательный рассказчик, он всегда являлся желанным гостем.
Не пропускал Александр Иванович и «заседаний
Частыми гостями в квартире Докучаева были В.И. Вернадский, Ф.Ю. Левинсон-Лессинг, А.А. Иностранцев, Г.И. Танфильев, А.Н. Бекетов.
Молодой минералог, работавший под руководством Докучаева, Владимир Иванович Вернадский впоследствии стал одним из основоположников новой науки — геохимии; Франц Юльевич Левинсон-Лессинг после революции возглавил советскую школу петрографии [55] ; Александр Александрович Иностранцев, тогда уже профессор Петербургского университета, руководил геологическими исследованиями Крыма, Кавказа, Урала, Донбасса, Северного края и издал ряд трудов по геологии, петрографии, палеонтологии [56] . Гавриил Иванович Танфильев в восьмидесятых годах только начинал свои исследования географии растений — изучал степи, тундры, болота. Впоследствии Танфильев написал «Географию России» — солидный труд в пяти частях, законченный уже при советской власти.
55
Наука о горных породах.
56
Наука о вымерших ископаемых животных и растений.
К старшему поколению неизменных посетителей докучаевского дома принадлежал один из крупнейших русских ботаников, Андрей Николаевич Бекетов, который почти одновременно с Дарвином (и независимо от него) дал научное объяснение естественных причин приспособления растений к окружающей среде. Среди его учеников был Климент Аркадьевич Тимирязев.
Бекетов пользовался большим уважением среди петербургских профессоров. В течение семи лет (с 1876 по 1883 год) он возглавлял университет. Благородную память о себе Андрей Николаевич оставил и как поборник высшего женского образования. Университет обязан Бекетову организацией ботанического сада.
В докучаевском кружке, живо интересовавшемся всем примечательным, что появлялось в науке, Воейков встречал внимательных слушателей и строгих критиков.
«Климаты земного шара, в особенности России» — это заглавие стоит на только что полученном от издателя экземпляре книги. Увидели свет плоды многих лет напряженной работы.
Хочется немедленно поделиться радостью с друзьями. Бережно держа еще пахнущую типографской краской книгу, Воейков направляется на квартиру Василия Васильевича Докучаева.
Навсегда сохранился в памяти Александра Ивановича тот вечер, когда он, вручив каждому из участников «кружка» по экземпляру, в смущении ждал, что они скажут.
Молча просматривали ученые книгу. Вскоре каждый углубился в ту часть исследования, которая его больше всего интересовала. Докучаев, быстро перелистав всю работу, погрузился в чтение главы о климате
Молчание прервал Бекетов:
— А ведь верно у вас схвачена, Александр Иванович, связь между растительностью и климатом. — И Андрей Николаевич заговорил о дремучих лесах Сибири.
Исследователям черноземных степей Докучаеву и Сибирцеву не терпелось: хотелось побеседовать о степных просторах южной России.
Книга Александра Ивановича дала пищу для дискуссии на много вечеров. С пристрастием обсуждались главы воейковского труда, в которых ученый рассказывал о географии и климате Европейской России и Западной Сибири, о Кавказе, Средней Азии и Восточной Сибири.
Это «пристрастие» объяснялось тем, что почти все собравшиеся у Докучаева ученые были знатоками России.
Общение с менделеевцамл и докучаевцами настолько сблизило Александра Ивановича с университетскими кругами, что еще задолго до приглашения его в университет он стал там своим человеком.
С 1884 года Александр Иванович начал читать в Петербургском университете курс климатологии.
Воейков отлично владел речью, — не прибегая к запискам, приводил много фактов, доказательств, Цифр, часто подтверждал свои выводы собственными наблюдениями и впечатлениями, пользовался графиками, картами, фотоснимками.
Но при всех этих замечательных качествах лектора Воейков был недостаточно опытным педагогом.
В первые годы на лекциях Воейкова не чувствовалось живой связи между лектором и аудиторией. Слушатели плохо понимали ученого. Объяснялось это очень просто. Средняя школа (преимущественно классическая гимназия) не подготовляла своих питомцев к восприятию университетского курса естественных наук. Естествознание и география проходились только в младших классах и очень примитивно, формально и плохо преподавалась физика. Главное внимание обращали на изучение латинского и греческого языков. В университете студентам не читали какого-либо подготовительного или вводного курса метеорологии или географии, — они сразу начинали слушать лекции Воейкова.
Вот что писал в воспоминаниях об Александре Ивановиче один из его учеников:
«Он подавлял слушателей фейерверком не только названий, дат и совершенно новых фактов, но и оригинальных выводов по целому комплексу наук, для нас часто чуждых. Неудивительно, что число слушателей Александра Ивановича редело по мере приближения к весне. Воейков подавлял нас. Он был слишком велик для нас, и действительно прослушать и освоить полный курс его «Климатов», без всякой предшествовавшей подготовки по метеорологии вообще, было делом безнадежным».
В тесном кругу друзей, собиравшихся попрежнему у Докучаева, Воейков жаловался:
— Не интересуются студенты наукой. Прихожу вчера в аудиторию, а там сидят три человека. Три человека! — с раздражением в голосе повторял он. — Неудивительно, что студенты ничего не знают и проваливаются на экзамене.
Педагогическим неудачам Воейкова способствовала и ненормальная постановка в русских университетах преподавания географии и смежных с нею дисциплин.
В восьмидесятых годах прошлого столетия не существовало не только географических факультетов или отделений, но даже кафедр географии. Эту науку изучали на историко-филологических факультетах, окончание которых давало право преподавать в гимназии русский язык, древние языки, историю и географию.