Воин древнего мира
Шрифт:
— Хасатут находится в тех носилках, — резким тоном сказал Кхай. — И он — мой! Взгляните — вон Анулеп, визирь фараона, высокий и худой, как богомол. Это он повернул рычаги, засыпавшие нас песком.
Они вместе. Не знаю даже, кого я ненавижу больше — Анулепа или его хозяина. Но это не играет роли.
Главное, чтобы я до них добрался! — закричал полководец, сжимая кулаки и тряся ими над головой. — С дороги! — Кхай побежал вверх по ступенькам, а Кинду и Нунди последовали за ним, стараясь не отстать.
Воины Куша, заполонившие лестницу, освобождали им
Приказы полководца передавались громкими властными голосами командиров, а вслед за приказами вверх по лестнице летел Кхай.
К тому времени, как кемет и его спутники добрались до верхнего входа в пирамиду, битва почти закончилась.
Кое-где на улицах, площадях и стенах воины фараона еще сопротивлялись. Отчаяние кеметских солдат рождалось от уверенности в том, что, сдайся они в плен, — их убьют. Кхай и его телохранители один раз оглянулись назад — на город, который кушиты и рабы уже подпалили в сотне мест. Воины Куша победно кричали, охотясь за еще оставшимися в живых воинами фараона.
Кушиты, нубийцы, сидонцы и освобожденные рабы, сгрудившиеся на лестнице, приветствовали Кхайя и его телохранителей. А те взбирались все выше и выше, перескакивали через груды тел, устилавших широкие ступени лестницы. Они ни разу ни на секунду не задумались о мертвых, мимо которых бежали и через тела которых перепрыгивали. Их целью были фараон и его гвардейцы на вершине, и ничто не могло отвлечь их от этого. Только добравшись до дверного проема, из которого все еще валил дым, они остановились, чтобы собраться с силами для последней атаки.
Когда клубы, вылетавшие из темного входа в пирамиду, остались позади, Кхай уставился вверх на плоскую вершину пирамиды и напрягся. Увидев удивление на лице своего предводителя, Кинду и Нунди тоже посмотрели вверх. Носилки Хасатута стояли у самого края площадки на вершине. Между палками носилок склонился Анулеп. Визирь повернулся спиной к ступенькам, его голова и плечи скрылись из виду. Черные гвардейцы окружали фараона и визиря. Каждый из них сжимал в правой руке копье, а изогнутый меч в левой.
— Что случилось, Кхай? — спросил Кинду. — Почему ты остановился?
Вместо ответа Кхай еще раз посмотрел на город, затем взглянул вверх на носилки и стоявшего на коленях визиря. Казалось, тот в почтении склонился перед фараоном. Выражение на лице молодого полководца быстро изменилось — удивление переросло в отвращение. Ужасающие картины наполнили его ум. Он вспомнил красивых девушек, с которых живьем сдирали кожу, пока Анулеп доводил фараона до оргазма.
И Кхай знал, что именно происходило сейчас под расшитыми золотом занавесками, скрывающими трон на носилках.
Раньше, чтобы усилить свой оргазм, Хасатут использовал красивых девушек, которых зверски убивали у него на глазах, — но теперь? Теперь перед ним в руинах лежал целый город!
Кхай еще стоял, застыв на месте, не веря своим глазам, когда послышался дикий протяжный крик, поднявшийся на невероятную высоту, крик боли, сменившийся
И вдруг Анулеп встал и громко захохотал. Это был смех человека, сошедшего с ума от ужаса, лай бешеной собаки. Визирь повернулся и, запрокинув голову, продолжал дико смеяться. Кхай отшатнулся, увидев его безумное лицо. Рот визиря был окровавлен, но это была не его кровь.
Кордон гвардейцев находился в замешательстве.
Они повернулись к визирю, словно собирались наброситься на него... но опоздали. Фараон сам отодвинул, занавеску и появился обнаженным за спиной Анулепа. В его здоровой руке блестел изогнутый кинжал.
Взмахнув рукой, он оборвал смех визиря и толкнул его тощее тело в черной тунике вниз по ступенькам в сторону Кхайя. Верховный жрец удержался на ногах, но в последнюю секунду наступил на длинный подол своего одеяния и повалился лицом вниз. Кинжал фараона торчал у него из спины. Визирь дернулся еще раз, затем каким-то образом перевернулся на спину и кинжал еще глубже вошел в его тело.
Лицо Анулепа было залито кровью. Окровавленный рот открылся и оттуда выпали бронзовые челюсти. Со звоном покатились они по ступенькам. Кхай пока еще не понимал, что произошло, но когда, наконец, оторвал взгляд от тела мертвого визиря, то услышал, как его телохранители одновременно охнули от удивления. Полководец снова поднял взгляд к вершине и только тут понял, что же случилось.
На вершине пирамиды стоял Хасатут. Его поддерживали два черных гвардейца. По ногам фараона из страшной раны текла кровь. На том единственном месте, которым он мог похвастаться, у него больше ничего не осталось. Теперь и фараон увидел Кхайя и уставился на полководца выпученными осьминожьими глазам. Он знал, что Кхай — та сила, которая направляла врагов Кемета к победе. Хасатут оттолкнул гвардейцев и, шатаясь, вылез из носилок и жестом показал, что их следует скинуть с вершины.
В следующую секунду носилки с грохотом полетели вниз. Кхай и два нубийца едва успели отскочить в сторону, но многим из стоявших позади воинов повезло намного меньше. Это вывело Кхайя из оцепенения.
Ненависть всколыхнулась в нем с новой силой. Светловолосый гигант взлетел вверх по лестнице и, поднимаясь, услышал истеричную команду фараона:
— Пропустите его! — кричал фараон. Он говорил с шипящим присвистом, точно так же, как много лет назад, но теперь его голос стал выше и походил на голос задыхающейся женщины. — Пусть идет! А остальных остановите! Не давайте им вмешиваться, пока все не закончится.
Кхай покрепче сжал меч, готовый схватиться с черными гвардейцами. Один из них отразил удар кемета и толкнул полководца огромным плечом. Кхай растянулся на ступеньках, потеряв лук со стрелами. Нубийцы, подчиняясь приказу Хасатута, не обращая внимания на Кхайя, встали стеной ниже того места, где лежал Кхай, защищая вершину от остальных воинов армии Куша.