Воин и чародей
Шрифт:
Покои ярла оказались в дальнем конце дома, за дверью, обитой медными гвоздями. В очаге пылал огонь, отражаясь тысячекратно на металле развешанного по стенам оружия и в блестящих глазах двух волкодавов, растянувшихся у огня.
Хальвдан указал на кресло:
– Можешь сесть, если надоело все время быть настороже. Мы не причиним тебе зла. Напротив, мы с тобой могли бы пригодиться друг другу… если только я сумею убедить тебя, что ты по незнанию неверно судишь обо мне.
– Мою бабушку нельзя обвинить в незнании, – бросил Сигурд. – Она говорила, что у меня есть враги, что они ищут меня и хотят увезти куда-то.
Не станешь же
– Не стану, – кивнул Хальвдан. – И твоя бабка сделала все, чтобы помешать моим поискам. Как могла, скрывала она от нас, что вот этой шкатулкой владеет наследник мужского пола.
Сигурд поглядел на шкатулку, и ему почудилось, что вырезанные на ней лица впиваются в него угрожающими взглядами.
– Стало быть, в шкатулке есть нечто ценное и ты жаждешь его заполучить?
Жесткое лицо Хальвдана оставалось совершенно бесстрастным.
– Неважно, жажду я заполучить эту вещь или нет. Но ты прав – это величайшая ценность. Попади она в дурные руки, и нашему делу будет нанесен непоправимый вред. Погибнет много льесальвов. Нас и так осталось мало, враг рассеял нас, но мы все еще сражаемся, и нам больше жизни нужно то, что находится в этой шкатулке.
– Пока я жив, вы ее у меня не отнимете! – отрезал Сигурд. – Не знаю я ваших дел, но судя по тому, что я уже видел, все вы – обыкновенные изгои и, верно, не зря прячетесь по горным фортам. Я не слишком-то жалую изгоев, особенно после того, что произошло во фьорде Тонгулль. Не могу поверить, чтобы честные люди смогли уничтожить целое поселение, лишь бы завладеть одним-единственным человеком или вещью. – Он говорил, поглядывая на шкатулку с нарастающим любопытством, к которому примешивалась изрядная доля тревоги. Какое отношение к его бабушке имели эти изгои и вещь, которая так ценна для них?
Хальвдан отшвырнул плащ и несколько мгновений молча расхаживал туда-сюда перед очагом – отсвет пламени плясал на заклепках его пояса и ножен.
– Ты не знаешь ни нас, ни нашей жизни, – наконец сказал он. – Мы – льесальвы, а вернее, то, что осталось от льесальвов после того, как доккальвы Бьярнхарда захватили Сноуфелл и множество наших фортов. Да, мы изгои, потому что нас осталось мало и мы не желаем покориться. При каждом удобном случае мы наносим удары по Бьярнхарду и всегда существуем на грани жизни и смерти. Мы держимся поближе к вершинам, куда не каждый доккальв осмелится сунуть нос. За нами охотятся, нас презирают, и все же мы надеемся в один прекрасный день собраться с силами и изгнать захватчиков из наших жилищ и крепостей. Отступать нам некуда – нас слишком мало; всего тридцать два форта уцелело от некогда могучего королевства, простиравшегося по всему Скарпсею от края до края. Пока мы живы, враги наши не успокоятся – им хорошо известно, что льесальвы никогда не сдаются легко.
Вот почему они, насылая мороков и троллей, разорили твое поселение, чтобы отыскать шкатулку и убить ее обладателя. Со шкатулкой Бьярнхард мог бы окончательно уничтожить льесальвов.
Я понимаю, что бессмысленно взывать к тебе, чужаку, после того, как ты был свидетелем несчастий Тонгулля… и после того, как твоя бабка, сама того не зная, так восстановила тебя против нас. Действовала она из самых добрых побуждений, но все же ошибалась. Не из Хравнборга пришли мороки, тролли и прочие беды Тонгулля, и ты понял бы это, если бы твоя бабка могла рассказать тебе правду. Полагаю, она хранила тайну этой шкатулки и
Сигурд хранил каменное молчание. Если они хотят представить Торарну лгуньей в его глазах, то пусть лучше и не пытаются понапрасну. Последние ее слова предостерегали его против ярла, и он не забудет этих предостережений до смерти – если ему не суждено остаться в живых. Кроме того, Сигурд уже выучился быть подозрительным и знал, что лгуны могут быть весьма красноречивы. К тому же он устал, вымотался и был не в том настроении, чтобы его можно было в чем-то убедить.
Дагрун нетерпеливо вздохнул.
– Я же говорил тебе, Хальвдан, что он ни словечку нашему не поверит. И отчего это самые пустые головы упрямее всех сопротивляются тому, кто пытается их просветить? Почему старуха не могла исполнить свой долг вместо того, чтобы водить нас за…
Сигурд рванулся к нему с такой яростью, что альв умолк на полуслове.
– Я не потерплю, чтобы какой-то чужак дурно отзывался о моей бабушке!
Почему бы она ни хранила от меня тайну шкатулки – знала, что делает. Я не желаю больше ничего слушать и сам буду решать, кто хорош, а кто лиходей, доккальвы или льесальвы. Пока мне известно, что льесальвы – враги и предатели, а доккальвы – народ благородный.
Дагрун гневно потряс головой и пробормотал сквозь зубы:
– Будь у меня дубинка потяжелее, уж я бы его убедил! Благородные доккальвы, надо же! Сколько живу, не слыхивал подобной чепухи…
Хальвдан перевел хмурый взгляд с Дагруна на Сигурда.
– Что же, пускай он сам в этом убедится, если уж таково его желание.
Уроков понадобится немного, как бы только один из них не оказался последним. Ну что ж, Сигурд, ты волен сам решить, кому передашь содержимое шкатулки. Не стану более отягощать тебя непрошеными советами, и все же позволь мне сказать, что самое безопасное для тебя сейчас место – Хравнборг. На дармовщинку ты здесь жить не будешь – придется тебе заработать на хлеб и кров. Тебя снарядят, обучат, а там посмотрим, чем ты будешь нам полезен. Ну как, согласен?
– Поскольку ничего другого мне не остается – придется соглашаться, – пробурчал Сигурд, всеми силами выражая, что в душе он совсем иного мнения.
– Ладно. Не будем больше спорить. Я не настолько глуп, чтобы предложить тебе оставить шкатулку мне на хранение, так что попрошу лишь об одном – береги ее как зеницу ока. – Недовольно морща смуглый лоб, Хальвдан пристально смотрел на Сигурда. – Дагрун, отыщи ему местечко в доме и позаботься, чтобы у него было все необходимое.
– Этот пострел Рольф хотел взять его под свое крылышко, но это, по-моему, лишнее, – проворчал Дагрун.
– Если запретить, то тем более он своего добьется, – отвечал Хальвдан, презрительно дернув уголком рта. – Ладно, пусть за ним присматривает Рольф, а уж ты присмотри, чтобы Рольф не выходил за пределы дозволенного.
Пусть наш новый сотоварищ получит необходимые наставления, а там уж мы поглядим, на что он годится. – На мгновение он остановил взгляд на шкатулке под мышкой у Сигурда, затем жестом велел им удалиться. Дагрун шагнул было к выходу, но Сигурд не тронулся с места.
– Я хочу услышать ответ еще на кой-какие вопросы, – сказал он, бестрепетно встречая недовольную гримасу Хальвдана. – Первое – что спрятано в шкатулке? Второе – откуда ты знаешь об этом? Раз уж это моя собственность, я хочу знать о ней побольше.