Воин из Ниоткуда
Шрифт:
— Но я не убивал Ярдара. — пожал плечами Олег.
— Это сделали твои люди. Не обязательно все делать самому. Я тоже не убивал Вельтара, но ты обвиняешь меня.
— Да, и не только за его смерть. — сквозь зубы зло произнес воевода, направляясь к Мираду. Но в это время старик схватился за сердце, захрипел и стал сползать на пол.
— Мое время закончилось. — хрипло прошептал ведун, когда Олег склонился над ним. — Берегись Темных гор, оттуда идет большая беда… Возможно, именно ты сможешь защитить людей от этого зла… Я не успел… их изучить… Берегись их…
На губах старика выступила кровавая пена. Собрав
— Я не хотел… зла. И прости… ты наверно… никогда… уже не сможешь… вернуться в свое… «Никуда».
— Ты так и не понял, старик. Я уже вернулся, вернулся к себе домой.
— Что ж… я рад… и прощай… Воин…
Старик захрипел и замер, его застекленевшие глаза бездумно уставились куда-то вдаль позади Олега. Вздохнув, то поднялся и отошел в сторону.
— Ну и где он?! — ворвался в комнату Андрей.
— Там, откуда не возвращаются. — и Олег пошел к двери.
— Что это? Яд? Я бы все-таки предпочел видеть его в разобранном виде, для успокоения.
— Это как? — недоуменно спросил вошедший вслед за ним Рогвод, с презрением глядя на ведуна.
— Отдельно голова, а отдельно тело.
На подступах к терему шел ожесточенный бой. Несмотря на то, что основные боевые силы Ларконии были брошены к ее границам, дружинников в Брезене хватало, так что сейчас «обозникам» приходилось отражать атаку за атакой. Хорошо еще они успели поставить подводы так, что те создавали дополнительную сложность для осаждавших. Стоящие в стороне мирные лошади, привыкшие к труду, но только не на поле брани, испуганно ржали, созерцая картину сражения.
— Куда прете!!! Весь товар испортите, мать вашу! — проревел Андрей, в котором вдруг проснулось чувство хозяйственности. — А ну ты, косоглазый, оставь телегу на месте!
Это уже адресовалось здоровому, немного и впрямь косоглазому ларконцу, который пытался сдвинуть телегу, чтобы освободить проход. Парень в начале немного опешил, но потом продолжил свое занятие. Такое явное игнорирование его слов пришлось Андрею не по-вкусу. Схватив подвернувшийся под руку боевой топор, тот со всей силы запустил его в наглеца. Заметив грозящую ему смертельную опасность, парень в последний миг успел закрыться мечом, что и спасло его от гибели. Не выдержав удара, меч сломался, но и топор изменил движение. В итоге парень со всего размаха получил деревянным топорищем промеж глаз. Пошатнувшись, он неуклюже рухнул на спину, увлекая за собой стоящих рядом.
— Не будешь чужое хапать. — удовлетворенно вынес вердикт Андрей, снова берясь за меч.
Олег сильно нервничал. Пока Мирад был жив, им двигало только одно единственное желание: найти и уничтожить. Теперь ведун был мертв, как и все его ближние советники. Цель достигнута. Вот только радости не было. Олег все больше закипал от злости на себя, видя окровавленные тела убитых ларконских дружинников. Ведь вполне возможно, что они были прекрасными ребятами и не причинили никому зла, а он, придя за одной жизнью, забрал и их жизни. «Остановить, немедленно все остановить», — пронеслось в его голове, и Олег вскочил на подводу.
— Стойте! — проорал он во всю силу своих легких. — Мирада больше нет, он наказан за свое предательство и вероломство. Остановите кровопролитие, нам нечего делить…
Договорить Олег не успел. Брошенный одним из «обозников»
— Что, выступление не удалось? — с иронией спросил он. — Скажи спасибо, что гнилыми помидорами не закидали.
Олег кипел от злости, в первую очередь на самого себя. «Придурок, возомнил себя миротворцем. Сначала врываешься в чужой дом, а потом предлагаешь дружеские объятья. Радуйся, что еще жив остался».
— Надо в терем отходить! — проорал он Клюду. — Нам еще до самой ночи одним предстоит биться.
— Тесновато там, да и двери хлипкие, толку от них мало. Так что давай здесь рататься.
— Здесь, так здесь. — согласился Олег и полез в самую гущу.
Через некоторое время и те, и другие выбились из сил и откатились по разные стороны сложенных из подвод баррикад. Раненых заносили в терем, где Межата старался оказать им необходимую помощь, а остальные готовились к новому натиску.
— Слышь, Олег, а чего это они там так зашевелились? — внимательно вглядываясь вдаль, поинтересовался Андрей.
— Похоже, что-то стряслось. — встал рядом Араз. — Вот только для нас это хорошо или плохо?
— А скоро узнаем. — ответил за Олега Рогвод, трогая ссадину на лице. — И где я так приложился, волной их об утесы.
Переполох в рядах ларконцев усиливался, а вскоре откуда-то издалека донесся звук боевого рога.
— Никак Могур объявился?! — удивленно воскликнул Клюд, услышав знакомый звук.
— Опять не вовремя. Эх, и достанется ему сейчас от воеводы, будет знать, как день с ночью путать. — облокотившись на перила крыльца, философски заметил Андрей, искоса поглядывая на Олега. Среди обрадованных помощи парней пробежал смешок.
— Ну что, подмогнем нашим? — с азартом в глазах обратился к друзьям воевода.
— А то. Не здесь же сидеть — ответил за всех Арах.
— Эх, жаль стяг с собой не взяли. — вздохнул разочарованно Андрей. — А то бы сейчас водрузили его на «развалинах рейхстага».
— Иди ты! — отмахнулся от него Олег и отдал необходимые распоряжения.
Силы их были не настолько велики, чтобы предпринять серьезный маневр, к тому же парни здорово устали, и имелись убитые и раненые. Поэтому воевода просто решил отвлечь на себя тех ларконских дружинников, которые находились возле терема, и тем самым облегчить штурм крепостных ворот. По его сигналу «обозники» пошли в контратаку, разом отшвырнув ларконцев от подвод и увеличив и без того назревающую панику.
Через некоторое время бой был закончен, и город оказался в руках союзнической дружины, причем почти без потерь с ее стороны. Поняв, что им не выдержать осады, сражаясь еще и внутри крепости, ларконцы сами открыли ворота, сдаваясь на милость победителя.
— Ну, на этот раз мы кажись вовремя. — радовался Могур, обнимаясь с Олегом. — Извини, не утерпел. Надоело опаздывать.
— Спасибо тебе.
Олег распорядился собрать тела убитых, в том числе и ларконцев, а раненным оказать помощь. Так, за делами, никто и не заметил, как опустилась ночь. На городских стенах была выставлена стража, и Брезень погрузился в беспокойный сон. Горожане не выказывали враждебности по отношению к победителям, но предпочитали отсиживаться по домам, ожидая их дальнейших действий.