Воин Не От Мира Сего
Шрифт:
— Побагровел Черт, думая, что издеваемся, вот-вот лопнет от злости, — это уже Антип вклинился, — а потом ни с того ни с сего ухмыльнулся гадко и сказал, что будет ждать тебя в гости. Вот. Сказал, что принцессу в наложницы себе забирает, пока ты не придешь…
— Не в наложницы, а в заложницы, не путай, — вновь поправил его сатир.
— Да какая разница, — отмахнулся Антип. — А еще для пущей верности сказал, мол, порчу сильную на наш мир наведет, поветрие проклятущее на все сущее.
— Сказал, если принцесса и не нужна, то
«Веский аргумент, ничего не скажешь», — отметил «изобретательность» супостата Алексей.
— Потом добавил, мол, коли ты, Командир, «живую оживил и мертвых умертвил», то для такого чудотворца не составит труда «сдавшись, победить» или хотя бы «проиграв, выиграть». Сказал эту белиберду тарабарщинскую и исчез вместе с принцессой, как ты часом раньше.
— Но пред этим успел объявить, как бы это помягче выразиться, «алхимическую тревогу», — напомнил сатир.
— Это что еще такое? — не понял намека Леха.
— Ну, это, — попытался Фавнус подобрать еще синоним к «проказам» Черта, — воздух подпортил.
— А неделю спустя у нас все люди, звери, птицы и даже нечисть слегли втихомолку, глаза закрыли и дышать перестали, — добавил Антип.
— Словно умерли, только не разлагаются, — подтвердил сатир, — я полагаю, в чертовски неприятную кому впали всем миром, от проказ чертовых.
— Вот опять, — встрепенулся Архип, — «чертовски», «чертовых». Может, хватит этого типа поминать.
Сатир, хлопнув себя по лбу, прикрыл рот ладонью.
— Ладно, хоть тех, кто за стенами храмов и монастырей укрылись, чаша сия миновала, — добавил Антип. — Там жизнь еще теплится.
Все смолкли, а Круглов задумался, анализируя полученную информацию.
— Так кто же знал, что это не простой «чертила», а сам Люцифер, он же Воланд, он же Вельзевул Серосмердящий, — ни с того ни с сего начал опять «заводиться» сатир.
— Цыц, — «заглушил» его тут же Круглов и, не задавая лишних вопросов, спросил только: — Как назад попасть?
Сатир переглянулся с братьями, так же, только безответно, глянул на Йетитьтю, бормотавшего одними губами что-то про свои отекшие веки, и, приложив два пальца к виску, подмигнул:
— Проще простого, Командир, было бы желание. Разрешите заводить!
Глава 4
РАЗРЕШИТЕ ЗАВОДИТЬ!
Екало, ох екало сердечко у Лехи, покуда сатир с честными глазами гарлемского сутенера ждал его разрешения. А ведь еще думал сначала разузнать поточнее смысл слова «заводить», что именно заводить и каким образом заводить. Нет же, не сдержался — кивнул.
— По местам, бойцы! — завизжал сатир, словно ужаленный капрал.
— Есть!!! — дружно гаркнули близнецы-братья и временно ослепленный Йетя, и встали в одну шеренгу перед Фавнусом.
Круглов от такого фокуса оторопел.
— Вы, двое! — сатир ткнул пальцами
— Так точно! — крикнули монахи и метнулись в темноту.
— За чем, за чем? — поинтересовался прапорщик, но Фавнус или не расслышал его, или проигнорировал.
— Ты, когтерукий, — крикнул сатир пещернику, — рисуй магический круг и звезду в нем, как учили!
— Но мои веки, они… — попытался оправдаться Йетитьтя.
— Молчать! — очень жестко осадил его «капрал». — На фига тебе такая «башня» здоровая?! Сам подумай! На ощупь рисуй, боец!
Пещерник, ворча, начал чертить на полу своими когтями нужные для перехода символы.
«Да, видно, после горно-пещерных похождений сатир все-таки надолго изменился в лучшую сторону», — с умилением подумал Круглов, наблюдая за парнокопытным «капралом».
Фавнус посмотрел на него и, подмигнув заговорщицки, закричал на пыхтевших братьев:
— Чего телитесь-стелитесь, стельки-прокладки, сапоги кирзовые! Ставь по центру! — Сатир показал братьям на центр кособокой звезды в кривом круге, лучи которой на ощупь дорисовывал Йетитьтя. — А ты что ковыряешься? Отползай в сторону, пока лапу не прищемили.
Закончивший «геометрячить», Йетитьтя проворно поднялся и отошел в сторону. Братья Лычко установили в центре его художественного «шедевра» пятиугольный металлический брусок с трехгранным отверстием в середине и винтами по краям и начали вкручивать винты в половицы погреба.
— Закрепляют параквазохроид, — пояснил сатир Круглову. — Все по инструкции, чтобы не сорвало, чего доброго.
Алексею показалось знакомым название прибора, где-то подобное он уже слышал.
— Кранкэнштейна Федю помнишь, Командир? — подтвердил его догадку Фавнус, внимательно следивший за работой «подчиненного личного состава». — Его изобретение.
— А он что, не «того»? — Алексей сложил руки на груди и сомкнул веки. — Не «уснул», как все?
— Нет, у него «барометры» разные на «порчи» да горе-беды всякие. Он одним из первых тревогу забил и народу «метеосводку» довел, но мало кто ему поверил. Народ-то в тамошних краях безграмотный, как и наши братцы, все на дурь врожденную да на «авось» уповают. В этот раз не прокатило. И хотя Феде даже многоуважаемый Лаврентий Лубянский вторил, мол, прячься, кто может, его «предсказы» люд тоже в основном мимо своих лопушей пропустил.
— Что, и Лаврентий жив, в смысле здоров и не спится ему? — удивился Круглов. — Надеюсь, Аглаи с ними нет?
Кого-кого, а эту похотливую ведьму Круглов видеть категорически не желал.
— И краснокнижник в добром здравии, — ответил за сатира пыхтевший над прибором Антип, — и Аглая, мать ее…
— Не отвлекайся, солдат удачи, — выключил его из беседы сатир. — Лучше еще раз крепления проверь, а ты, Архип, ключ тащи. У нас времени в обрез, до петухов поспеть надо, как Лаврентий наказывал.