Воин Огненной лилии

Рю Алёна

– Я... я не знаю, – Эри обхватила кружку руками и отпила волшебного чая Анжелы.

– Всё потому, – Кайл поднял вверх указательный палец, – что мы находимся в чужой тюрьме. Это место, где Паланке запечатал драконов. По аргонским поверьям, умирая, мы должны отправляться к источнику душ, но на деле застреваем здесь.

– Не все, – заметила Эри, начиная соображать. – Анжелы здесь нет.

– Возможно, нас отягощают наши пороки, – маг коротко улыбнулся. – Я не должен был ехать в Ровану и разлучаться с Мэрион, – добавил он. – Но сделанного не

воротишь.

Он поднялся из-за стола и на её вопросительный взгляд пояснил:

– Видишь эту дверь?

Эри обернулась. Красная дубовая дверь стояла прямо между столов и была чуть приоткрыта.

– Странно, не правда ли? – продолжил маг. – Что она делает посреди таверны? Я думаю, за ней источник душ.

Воспоминания обрушились на неё с новой силой, и Эри сказала прежде, чем успела подумать:

– Она ведет в иной мир.

«Это я открыла её», – пришло осознание, и в животе заболело так, словно Арго снова пронзил её мечом.

– Что ж, попробую свои шансы, – ответил Кайл и шагнул вперед.

Эри поднялась следом за ним.

– Вы не увидите своей жены, – сказала она уже в спину. – И ваши преступления в Роване тоже никуда не денутся.

Маг обернулся.

– Я постараюсь забыть, чего и тебе советую. Не всё в жизни можно исправить, но всегда можно об этом не думать.

Он улыбнулся и потянул красную створку на себя.

«Мне нельзя забывать, – сказала себе Эри, когда мага поглотил портал в иной мир. – Мне нельзя».

Стоило подумать о Рикки, как ей показалось, что она чувствует его. Он был где-то рядом, все еще в этом мире.

***

Айлин посмотрела на свои пальцы. От каждодневной работы кончики загрубели, и теперь она едва чувствовала даже иголку. В мастерской было душно, но до конца дня оставалось всего ничего. У её ног лежала стопка рубашек, к которым она пришивала рукава. У девушки рядом дела явно шли лучше, и её стопка была чуть ли не в два раза толще. Как-то она спросила, в чём её секрет, но та отказалась разговаривать.

Среди женщин, приставленных к мастерской за номером семнадцать, Айлин была единственной эльфийкой. В первую же ночь её стащили с кровати и, накинув на голову одеяло, сильно избили. За это всю мастерскую лишили недельной зарплаты, и её больше не трогали. Смотрели с враждебностью, но обходили стороной, словно больную рованской лихорадкой. Иногда Айлин боялась, что совсем разучится разговаривать, но попытки пообщаться с другими работницами успехом не увенчались.

Раз в неделю к ним заходила сухонькая эльфийка с седой головой, которую все звали Кэрол, и объявляла, сколько и чего надобно пошить. У неё была толстая книжечка с таблицами, где она отмечала, сколько ожидается от каждой мастерской. Отвечать на вопросы она не желала и сразу же сказала, что острые уши не обеспечат Айлин никакого особого положения.

В столовой, куда работники шли вечером, ей иногда удавалось перекинуться парой слов со старшей по кухне, полукровкой лет сорока. Но нам том все

общение и ограничивалось. Оставалось только погружаться в собственные мысли.

«Знают ли другие эльфы, каково здесь?» – думала она. Не знают или закрывают глаза, как и она раньше. Но такая участь была лучше, чем навсегда сгнить в тюрьме. Ренорд проявил милосердие, и Айлин понимала, что ей не на что жаловаться. За работу, пусть скромно, но платили, и можно было купить какие-то мелочи в местном магазинчике, и раз в месяц даже позволить себе десерт. Сегодня и был тот день, когда она решила, что обязательно купит яблочное желе. Оставалось лишь закончить еще несколько рубашек.

С каждым часом ряды работниц редели, и когда за окнами стало темно, Айлин вдруг поняла, что осталась в мастерской одна. Собрав результаты своих трудов в мешок, она направилась к двери.

«Надеюсь, склад еще открыт», – с тревогой подумала она. Ведь если она опоздала, значит зарплату получит только завтра, и сегодня придется обойтись не только без яблочного желе, но и без ужина.

Улицы лагеря были слабо освещены редкими фонарями. Прикрыв за собой дверь, над которой была прибита табличка с номером «17», Айлин повернула направо. И если днем за окнами был постоянно какой-то шум, сейчас всё стихло и даже выглядело заброшенным.

«Может, все ужинают», – предположила она, продвигаясь мимо пустеющих бараков. Вынырнув из переулка, Айлин резко остановилась и чуть не выронила мешок. Небольшая площадь была устлана мертвыми, словно недавно здесь произошла битва. Рядом лежали и узники, и стражники. Стрелы торчали из тел, как из подушечек иголки. Кровь смешалась с грязью и снегом. Мечи и луки были разбросаны тут же.

«Попытка массового побега?» – подумала Айлин, боязливо осматриваясь.

Из барака слева показался худой человек в грязном плаще и, увидев её, испуганно шарахнулся.

– Не бойся, – она подняла вверх свободную руку. – Я всего лишь швея.

Человек оказался молодым, чуть больше двадцати, со светлыми волосами, свисавшими сосульками. Он несколько раз моргнул, словно не верил, что видит её.

– Убей её, – проговорил он и тут же сам себя перебил: – Не трогай!

Айлин медленно шагнула вперед, на всякий случай отметив, где лежит ближайший меч.

– Что случилось? – спросила она.

Молодой человек отвел взгляд и посмотрел себе под ноги.

– Беги, – пробормотал он и, подняв голову, добавил: – Убей её!

– Не надо меня убивать, – возразила Айлин.

Парень снова несколько раз моргнул и вдруг кинулся на неё. Эльфийка бросила мешок и присела. Рука нащупала меч одного и стражников, и прежде, чем безумец успел дотронуться до неё, острый кончик пронзил его в живот. Он закашлял и, пытаюсь закрыть рану руками, повалился на землю.

– Вот это и случилось, – послышался голос из-за спины. Айлин испуганно подскочила.

У двери на склад стояла сухонькая эльфийка с седыми волосами.

– Пойдём-ка внутрь, – скомандовала она.