Воин Огненной лилии
Шрифт:
– Здесь документы, деньги и небольшой подарок от магистра, – пояснил он. – Бутылка отличного аргонского вина.
– Благодарю, – схватив сумку, Фуэртэ забрался на лошадь и помчался прочь от этого места.
Теперь он мог наконец-то стать себе хозяином. И никакой зависимости от эльфов, никакой разведки, войны… Ничего, теперь он заживет по-другому. И за это, пожалуй, можно и выпить.
Пустив лошадь шагом, он вытащил из ножен на бедре кинжал и откупорил бутылку. Сделав несколько глотков, он довольно улыбнулся. Вино действительно отличное
Фуэртэ еще немного выпил.
Судьба определенно его любит, раз подбросила такой шанс. А Лаирэ… Лаирэ слаб, а в такие времена выживают только сильнейшие. И что с того, что он спас ему жизнь и не бросил раненого? За глупость и наивность надо платить.
Внезапно Фуэртэ почувствовал приступ тошноты. Остановив коня, он спрыгнул на землю. Внутри начало так болеть, словно несколько кинжалов одновременно вспарывали живот.
– О, проклятье, – выругался он.
Скорчившись, эльф упал на прошлогоднюю траву и закашлял. К горлу подступила кровь, он перекатился на бок и несколько раз отхаркнул. Потом снова перевернулся на спину и обхватил разрывающийся от боли живот. Сердце его бешено заколотилось, он перестал слышать, и только две кружащие в голубом небе птицы врезались в сознание.
Их жизнь продолжалась. Потому что они выжили, а он нет. И совсем скоро они полакомятся его останками. А он оказался слишком наивен, раз поверил, что все так легко закончится, и орден просто заплатит. А за глупость и наивность надо платить.
Фуэртэ харкал кровью, из глаз текли слезы. Испуганная лошадь метнулась в сторону. Он умирал, и надо благодарить магистра, что умирал быстро.
– Будьте вы все прокляты, – пробормотал он.
Больше он не произнес ни звука, но за секунду до потери сознания ему вспомнился давно забытый образ матери. Она ласково приговаривала: «Будь добрым мальчиком, Фуэртэ, и спи спокойно».
Тем временем Рикки и Фэй добрались до Нового Хаарглейда. В столицу Аргона, в отличие от Толлгарда, пускали всех, и документы пока не требовались. Решетка главных ворот была всё время поднята, и днём, и ночью здесь проходили толпы людей, орков и эльфов. Если в Лансии не покидало ощущение запустения и надвигающейся смерти, в Хаарглейде бурлила жизнь. Всё двигалось в хаотичном танце. Торговцы навьючивали товаром лошадей и невиданных прежде горбатых животных. Кто-то что-то бесконечно продавал, галдел, куда-то зазывал. По обеим сторонам широких мощеных улиц пестрели яркие вывески. Постоялые дворы, трактиры и таверны попадались на каждом углу. Было видно, что город привык к путешественникам.
Рикки и Фэй выбрали гостиницу в переулке, поодаль от основных потоков. Скромная вывеска, с давно не обновленной краской, поскрипывала на ветру. Внутри оказалось тихо и скромно, но денег всё равно хватило лишь на одноместную комнату под протекавшей крышей.
Скинув сапоги, Фэй по-хозяйски взгромоздилась
Подперев голову кулаком, она молча наблюдала за ним и, наконец, не удержалась.
– Что будем делать завтра?
– Найдем Лапкритиса, – ответил Горностай.
– А потом? – не унималась Фэй.
Рикки взбил подушку.
– А потом видно будет. Давай спать, я с ног валюсь.
С этим она спорить не стала. Но сон никак не хотел приходить. Фэй ворочалась на неудобной кушетке, и хотя спину ломило от усталости, на душе не хотело успокаиваться.
Не выдержав, она встала и, шагнув к Рикки, осторожно присела рядом. Лицо его тоже не выглядело умиротворенным, и морщинки на лбу появились. Казалось, что он даже сейчас о чем-то думал, и, как и она, просто притворялся, что спит.
Фэй погладила его по волосам. Горностай открыл глаза и некоторое время просто смотрел на нее.
– Ты очень красивая, – шепотом сказал он.
– Тсс, – она приложила палец к его губам. – Я все знаю. Ты любишь Эриал. Но ведь она так далеко.
Фэй потянулась к нему под одеяло, но Рикки перехватил её руку.
– Иди спать, – сказал он строго. – А то утром стыдно будет.
– Какой же ты зануда, – фыркнула она, отстраняясь. – Ладно, забудь!
Рикки улыбнулся.
– Я сплю, и мало ли что мне снится.
На этот раз Эри перемещала не только себя с волчонком, но и Тираэля. Помогло, что в лечебнице она как следует отдохнула и восстановила силы. Только в процессе все равно что-то пошло не так, и они оказались непонятно где.
– Извини, Тираэль, – сказала она. – Я думала, что перемещусь прямо к ордену, но тут только мертвая степь до горизонта.
Полуэльф наклонился и сорвал сухую тростинку:
– Ты ведь раньше в ордене не была, – заметил он.
– Во сне была… Ой, смотри, – она указала на облако пыли, в котором показалось две фигуры всадников в рясах.
Тираэль взял ее за руку. Эри подняла на него глаза. И снова совсем не к месту подумалось, как он красив. Ладное, по-человечески крепкое, и в то же время по-эльфийски изящное телосложение, ровный уверенный взгляд, теплые ладони с длинными пальцами.
Она и раньше это видела, но всё думала о другом. Точнее, о других.
– Не пущу тебя одну, даже не думай, – сообщил он.
Эри почувствовала прилив нежности. Куда она раньше смотрела?
Впрочем, сейчас снова надо было думать о другом.
Не выпуская её руки, Тираэль решительно зашагал навстречу незнакомцам. Ощетинившись, Куро медленно пошёл следом. Однако помощь волчонка не понадобилась. Люди из ордена производили впечатление безоружных и держались миролюбиво.
– Он пойдет со мной, – строго сказала Эри.
– Как вам угодно, – ответил один из братьев, чуть склонив голову, словно перед важной особой. – Можете и волка взять.
– Как вы узнали, что мы здесь? – спросил по дороге Тираэль, но услышал лишь туманный ответ: