Воин в осаде
Шрифт:
— Потом-потом! — примиряюще выставил он вперед ладони, видя, что я и Рюока боремся с искушением нажать на спусковые крючки. В руке ветерана тоже поблескивал небольшой пистолет со странно вытянутым дулом. Кицуне тем временем продолжал, — У клана Ирукаи с Эмберхарт-куном союзный пакт! Я бы смог выскользнуть, чтобы затем постучаться в дверь, но это заняло бы полчаса, а то и весь час! А мои новости весьма горячие!
Пришлось прощать, но лишь после того, как бывший глава академии эти новости изложил. Дела оказались плохи. Застопоренный силами даймё состав вёз персонал и строительные материалы для укрепления обороны Камикочи. Это была хорошая новость. Плохая же заключалась
Человек, управляющий силами даймё, откровенно не горел желанием лезть на закрытую со всех сторон долину, где на единственном входе и десяток автоматчиков смогут положить под сотню народа, которому придётся штурмовать после пробежки в 2 километра по чистому полю. Но если пустить перед штурмовиками несколько сотен женщин, то ситуация сразу радикальным способом изменится.
— То есть, вы хотите сказать, что нас собирается атаковать, прикрывшись мясным щитом из наших собственных рекрутов, а мы не можем использовать «Паладин» или силы Рейко, потому что меня могут обвинить в нападении на силы даймё, которые самым легитимным образом досматривают состав в его провинции? — раздраженно резюмировал я.
— Когда они начнут штурм, вы с чистой совестью сможете раздавить их командование и СЭД-ов, управляя «Паладином», — хмыкнул Ятагами, — Скорее всего, после такого маневра, у нас просто прибавится рекрутов.
— К этому времени инквизиторы будут мертвы, — подняла голову Праудмур.
— Скорее всего…
Обсуждение застопорилось настолько, что я командирским произволом перевел его вторую часть в Холд, куда мы вызвали капитана Зедда, заранее предупредив наемника о том, что на вверенной ему территории уже наблюдаются кое-какие силы противника. По дороге домой, Ирукаи поделился еще одним кусочком информации, что придержал лично для меня — у правителя провинции в пленниках значились никто, как семья Перрсонов.
Теперь картина стала более-менее ясной. Шведы были о многом в курсе, прожив так долго рядом со мной. Можно сказать, практически обо всем, что может узнать посторонний человек, наблюдая за происходящим вокруг. Они знали о прискорбно низком количестве моих людей, знали о том, что я делал в долине, видели вышедший из строя «Свашбаклер». Единственное, о чем они не могли быть в курсе — так это о том, что на моем красном дирижабле сюда прибыл «Паладин», с которым они разминулись буквально на полсуток.
Только вот, был ли он.
— Господа, дамы, — обратился я ко всем, собравшимся в комнате. Состав совета пополнился капитаном «Рыжих псов» и парой его советников, как и заинтересовавшейся происходящим Рейко, — У вас не так много времени, чтобы найти решение для возникшей ситуации. Поезд с женщинами прибудет на Фукуоси завтра в 10–11 часов дня. На этом я вас покидаю, но буду недалеко.
— Что?! — вопрос, казалось, исходил аж от четырех человек.
— Я должен немедленно определить уровень своих навыков использования «Паладина», — счел я нужным внести ясность, — Он — наш единственный козырь.
— «Паладин» на краю мира? — раздался мне вслед удивленный голос Фридриха Марии Зедда, — А мне казалось, что я видел уже всё.
Влезать в сложный и необычайно тонко реагирующий на изменения в ауре пилота СЭД было далеко не самым разумным решением, особенно пребывая в текущем эмоциональном раздрае, но особого выбора у меня не было. «Переключиться»
Точнее, покатился я сам, чертыхаясь и скрипя зубами, вздымая клочья земли и ломая тонкие деревца. Потом были несколько минут, в течение которых я поднимал доспех, пытаясь заставить встать его на ноги. Ощущения были отвратными. То место в моей энергетической системе, где давным-давно устроился Эйлакс, было деформировано демоном под его нужды. Я привык к этой деформации и не ощущал её раньше, но теперь, когда он ушёл, она чувствовалась рабочей, но чуждой частью моего «я». Это очень отвлекало.
Доспех шёл как пьяный, цепляясь за деревья руками, но я упорно продолжал двигаться, стараясь как можно сильнее отстраниться от сознательного управления механизмом. Это работало раньше и должно было сработать сейчас. Много. Однообразных. Движений. Здесь и сейчас. Вспоминать, повторять, отстраняться. Допускать ошибки. Повторять цикл. Повторять, пока ошибки не исчезнут, пока деформированная аура не «забудет» демона.
С тануки была допущена… наверное, стоило бы сказать «ошибка», но это была не она. Я действовал максимально эффективно, чтобы убрать мешающий фактор из долины, в чем преуспел. О чем в тот момент не думалось, так это о том, что пять или шесть тысяч Иных являются обузой, паразитами и наркоторговцами только пока сидят в долине. Из головы совершенно вылетела одна особенность местного японского менталитета — чувствуя себя слабым, свободный ищет сильного и предлагает ему свою верность за покровительство и месть. А такое количество Иных, умеющих менять облик по своему желанию — это настоящее сокровище. Шпионы, воры, посредники, актёры… да хоть элитные бордели из них составляй!
Ресурс. Огромный, сказочно разнообразный и многообещающий. Не факт, что они не обманут наивного японского аристократа, после того как… что?
После того, как он им отдаст мою голову. Тут и к бабке-гадалке ходить не нужно. Или меня заказали живым? Не особо важно. Рано или поздно я найду выход и на Категаву и на тануки. Душа требовала, чтобы я немедленно повернул неуязвимый доспех на выход из Камикочи. Набрать крейсерскую скорость, достигнуть Фукуи, одноименной с самой провинцией столицы, вломиться в дворец даймё, вытащить его оттуда и выжать беспомощное визжащее тело как тряпку на глазах у всех…
Только этого мне не простят. Не смогут. Пусть для тай-сёгуна я теперь очень полезный союзник, вложивший в его руки огромное количество ресурсов, но этот вклад сразу станет ничтожным, если все благородные возмутятся столь варварской расправой над действующим губернатором провинции. В этой драме моя роль — мальчика для битья, который сможет дать сдачи, но только после первого удара по его лицу.
А сможет ли? Да.
«Паладин» уже двигался куда увереннее. Мне было бесконечно далеко до почти человеческой плавности и скорости движений, демонстрируемой опытными британскими пилотами, но на пологом и заросшем дерном участке редкого леса, я уже держал доспех без особых проблем. Приходилось страховать себя, хватаясь пятипалыми манипуляторами за деревья потолще, но только за счет того, что слой почвы на склонах Камикочи был слишком тонким. В любой момент стальная ступня могла продавить его насквозь, напоровшись на камни или банально соскользнув вбок.