Воин Заката (Воин заката - 1)

ван Ластбадер Эрик

Сталиг взмахнул рукой и прошептал:

– Это он. Боррос.

– Как тебе удалось его перетащить?

Целитель скромно потупился.

– Вообще-то... гм... это было не так уж и сложно. Когда я вернулся в конце последнего цикла, Боррос так и не пришел в сознание, и я сказал Фрейдалу, что, если его немедленно не перенесут сюда, он уже никогда не очнется. Так что у Фрейдала не было выбора.

– А он правда мог умереть?

– Не исключено, - Сталиг потер кулаками глаза.
– Но дело в том, что он все же пришел в себя, и мы с ним поговорили...
–

Целитель присел на пустую кровать.
– Я пока еще не сообщил Фрейдалу. Потому что я ни черта не понимаю. Да и зачем он теперь Фрейдалу? Он действительно помешался. Быть может, когда-нибудь...

Целитель умолк и покачал головой. Ронин подошел к кровати, на которой лежал Боррос.

– Такая потеря, - устало промолвил Сталиг.
– Жизнь человека для них вообще ничего не значит. Они слишком долго его у себя продержали - рассудок его помутился.

"И все-таки он не сказал им того, что им хотелось узнать, - подумал Ронин, - иначе Фрейдалу было бы наплевать, умрет Боррос или будет жить. Он, должно быть, очень сильный человек, этот колдун".

– Но я все равно хочу с ним поговорить.

Сталиг пожал плечами:

– Ты ничего от него не добьешься. Они так его накачали...

Ронин резко обернулся:

– Откуда же ты тогда знаешь, что он помешался?

– Ну, это не...

И вдруг из приемной донесся какой-то звук, едва слышный, но все-таки различимый. Сталиг вскочил как ошпаренный. Он весь побледнел. Глаза широко распахнулись от ужаса.

– Мороз меня раздери, идиота, - выдавил он хриплым шепотом.
– Не надо мне было этого делать. А я поддался как дурак на твои уговоры... Не шевелись.

Он прошел в операционную, и дверь бесшумно закрылась за ним.

Ронин взглянул на Борроса. Лысый блестящий череп цвета старой кости. Закрытые продолговатые веки. Дыхание колдуна стало вдруг глубже, ровнее.

Снаружи послышались приглушенные голоса. Ронин наклонился к Борросу и легонько коснулся его подбородка. На ощупь кожа его была мягкой и сухой. Продолговатые веки дрогнули. Глаза открылись. Взгляд колдуна был пустой и отсутствующий. И все же глаза его были так необычны, что Ронин, засмотревшись, едва не пропустил мимо ушей звук шагов у себя за спиной.

Он резко выпрямился, обернулся и увидел в дверях Сталига.

– Меня вызывает Фрейдал. Говорят, дело срочное, - прошептал целитель и добавил явно невпопад: - Может, его беспокоит состояние Борроса... Ты пока оставайся здесь. До тех пор, пока мы с посыльным не выйдем. Даггамам снаружи я сказал, что их присутствие может пагубно сказаться на здоровье пациента. Но все равно тебе лучше уйти отсюда как можно скорее. Боррос не просыпался?

– Нет.

– Хорошо. Ему сейчас нужен отдых. И он действительно ничего для тебя ценного не скажет. А ты только зря потеряешь время.
– Целитель уже повернулся, чтобы уйти.
– Помни, что я сказал. Как только услышишь, что мы ушли, сразу же уходи...

Он шагнул через порог и исчез в темноте операционной.

Глаза были серые. Светло-серые с золотистыми крапинками в глубине, поблескивающими,

как металлическая стружка. Топот сапог по бетонному полу, затихающий вдалеке. А потом - только мягкая обволакивающая тишина, точно шелест дыхания. Все в мире как будто поменялось ролями: фигуры людей неподвижны, а тени трепещут, объятые светом от бледного пламени ламп. И глаза... они продолжают следить за ним.

Усилием воли Ронин заставил себя сдвинуться с места. Он подошел к закрытой двери в операционную и приложил ухо к холодной металлической обшивке. Снаружи все было тихо. Он вернулся к Борросу и сел на соседнюю койку, подперев голову руками и то и дело поглядывая на вторую дверь, напротив, за которой стояли на страже даггамы.

– Боррос, - позвал он тихонько.
– Боррос, вы меня слышите?

Губы Борроса слегка приоткрылись, но Ронин услышал лишь звук дыхания. Открытые, но не видящие глаза смотрели в потолок.

Ронин повторил свой вопрос.

Молчание. Зрачки не двигались.

Он повторял свой вопрос много раз: подходил ближе, задавал его громче, настойчивей...

Молчание, но глаза ожили.

Моргнули.

Губы чуть задрожали.

– Что? Что вы сказали?

Ему пришлось повториться.

– Такое синее...

Ронин с трудом разобрал слова. Бессмыслица полная, сказал он себе, но зато хоть какой-то контакт. Попробуем еще раз.

– До невозможности синее... Я... я знаю, оно там... я...

Взгляд стал немного осмысленнее. В глазах вспыхнули золотистые искорки. Дыхание участилось. Лоб Ронина покрылся испариной. Он быстро взглянул на дверь в коридор. Слышали даггамы что-нибудь или нет? Вытерев пот со лба, он опять повернулся к Борросу. Теперь уже поздно уходить - надо дослушать.

– Что вы сказали, Боррос?

– Свод... да... это похоже на свод... такой огромный, такой...

Ронин легонько тронул колдуна за плечо. Боррос дернулся. Голова замоталась из стороны в сторону. Глаза вылезли из орбит, губы скривились. Он пытался рассмеяться, но смех получился похожим на рычание дикого зверя. Сверкнули обнажившиеся зубы.

– Ха-ха-ха! Там ничего нет... вы ничего не получите... никаких записей... все было здесь... у меня в голове, но ничего вам оттуда не выжать, можете сколько угодно пытаться, пока эти мозги не засохнут... а они потому и засохнут... так что нет смысла... и почему бы вам не...

Глаза колдуна на мгновение закрылись, потом распахнулись опять. Он как будто только что проснулся.

– Нет... я больше не... нет...
– Он замотал головой.
– Делайте все, что хотите, все бесполез...
– По телу его пробежала дрожь.
– Земля темная и плодородная, повсюду растения, зеленые, и никаких цистерн с водой. А жаркое солнце осве... освещает весь этот простор!

Он вдруг замолчал, словно испорченная машина, которая больше уже не включается. Нет, сказал себе Ронин, так действительно ничего не выйдет. Боррос и вправду несет полный бред. Слова, конечно, понятны, но смысла в них никакого. Ронин опять вытер лоб. Времени у него оставалось мало.