Воин Заката

ван Ластбадер Эрик

Дом из зеленого кирпича был объят убаюкивающей тишиной. Он стоял в конце улицы, в тупике. Даже в этом городе более чем оригинальной архитектуры зеленый дом выделялся своей необычностью. По форме он напоминал неправильный многогранник. Стены вверху были скошены внутрь, так что второй этаж был значительно меньше первого. Блестящие обожженные кирпичи, казалось, ни капельки не пострадали от времени. Внешне дом выглядел так, будто его построили в прошлом цикле.

В стене, выходящей на эту улицу, не было ни одного окна. Зато была дверь. Громадная деревянная дверь, обитая железными полосами. К ней вели отполированные до блеска широкие ступеньки из черного камня с розовыми и золотистыми прожилками.

Когда Ронин с Г'фандом подошли ближе, они увидели, что дверь была не деревянной, а медной. Может быть, это косые лучи бледного света сыграли с ними такую странную шутку, так что медь показалась деревом.

Вместо ручки на двери висело тяжелое чугунное кольцо. Ронин взялся за него и, надавив плечом, толкнул дверь внутрь.

Раздался едва слышный щелчок, напоминающий писк насекомого в высокой траве жарким летним днем, и дверь открылась.

Их встретил душистый насыщенный запах, как будто здесь долго жгли ароматические листья и зеленые ветки.

Они вошли в дом и оказались в длинном коридоре с высоким сводчатым потолком и полом, выстланным досками из какого-то темного дерева. Между полом и стенами с обеих сторон коридора чернели какие-то странные промежутки, отчего создавалось устойчивое впечатление, будто ты не стоишь на полу, а висишь в воздухе.

В коридор выходило три двери из полированного дерева с темно-красными вкраплениями, обитые поцарапанными медными полосами. На каждой из них были вырезаны знаки.

Ронин повернулся к Г'фанду:

— Чего-нибудь можешь прочесть?

Г'фанд внимательно осмотрел все три двери.

— Я не берусь утверждать, однако... Попробуй открыть третью дверь.

Ронин повернул отполированную медную ручку, и дверь на удивление легко поддалась.

Перед ними открылась анфилада из шести комнат. Пол покрывали тонкие, искусно вытканные ковры. Маленькие шкафчики из темного дерева стояли вдоль стен, увешанных гобеленами. На одних были изображены сцены охоты на каких-то причудливых и непонятных зверюг, на других — «подношение даров» изысканно одетым мужчинам и женщинам, которые, по всей видимости, занимали высокое положение в обществе, как во Фригольде — саардины. Низкие столики из стекла и меди. На столах — россыпи драгоценных камней, поделки из слоновой кости, дорогая фарфоровая посуда. Нигде ни пылинки. Время было как будто не властно над этим загадочным домом.

В четвертой комнате Ронин обнаружил украшенную резным орнаментом лестницу на второй этаж. Г'фанд, млеющий от восторга, переходил от стола к столу, восхищаясь диковинными произведениями искусства.

— Ты посмотри пока тут, а потом поднимайся за мной, — сказал Ронин и направился вверх по лестнице.

На втором этаже было три комнаты. Одна — явно дальня. Вторая, загроможденная всяким таинственным оборудованием, напоминала лабораторию для алхимических опытов. А последняя комната... У Ронина перехватило дыхание. Ее-то он и искал. Две стены, от пола до потолка, были заняты книгами. Ронин с удивлением отметил странную форму комнаты — правильный шестиугольник. Третья стена была пустой, если не считать шестигранного зеркала из отполированного серебра, в раме из зеленого с черными прожилками оникса. Четвертую стену занимали полки со свитками, многие из которых были обернуты вокруг деревянных штырей. Не тратя времени даром, Ронин сразу направился к этой стене и принялся рыться в свитках, ища заголовок, составленный из тех знаков, которые нарисовал ему Боррос.

Блик яркого света пробежал по стене. Ронин заметил его краем глаза и резко обернулся. Он сначала подумал, что это что-то отразилось от зеркала, но в комнате не было ничего, что могло бы дать отблеск.

Он встал перед зеркалом, глядя на свое отражение. Что-то снова блеснуло на серебристой поверхности, точно

луч света, скользнувший по текучей воде. Ронин прищурился.

Теперь он смотрел не на свое отражение, а на это расплывчатое светлое пятнышко, странное и загадочное. Оно легонько подрагивало и, кажется, уплывало куда-то. У Ронина слегка закружилась голова. Ему показалось, что он взлетел, — подобное ощущение бывает в снах. А потом он услышал какой-то шелест. Так шуршат листья под ветром...

...Внезапно он оказался в огромном прохладном помещении, богато отделанном мрамором. Все было залито мягким, но тусклым светом. В необъятном пространстве носилось эхо. Чьи-то голоса, шлепанье сандалий, шелест тканей...

Он движется по просторному коридору с колоннами мимо комнат с высокими арочными потолками. Откуда-то издалека доносятся звуки незнакомых ему музыкальных инструментов: глухие раскатистые удары, грустные и тягучие аккорды. Музыка, не похожая ни на что, льется в пространстве, маня и преследуя.

Над головой пролетает громадная черная птица. Он инстинктивно пытается закрыть лицо и вдруг понимает, что у него нет тела. Он плывет, точно дух, бесплотный и невесомый, а черная птица, взмахивая сверкающими крылами, смотрит прямо на него своими черно-красными глазами. В когтях она цепко держит извивающуюся ящерицу, потом разжимает лапу, и несчастная жертва падает вниз — в огонь. Из открытого клюва птицы вырывается жуткий, почти человеческий смех.

Теперь он видит К'рин. Она стоит к нему спиной и ведет разговор с каким-то мужчиной, склонившимся к ней. Он узнает ее черные волосы, нежную кожу, привычные жесты. Ее собеседник, скрытый в тени, кричит на нее — только крика не слышно. Он кричит и вдруг бьет ее по лицу. Раз. Другой. Третий. Ее голова мотается из стороны в сторону. Она неожиданно оборачивается и смотрит в упор на Ронина. Его охватывает немой ужас: это его лицо... в глазах — слезы, во взгляде — тоска.

Вот он уже в другой комнате этого мраморного дворца. Или, может быть, просто в другом дворце. Опять — широкий длинный коридор. В самом конце коридора стоит человек. Высокий, в черных доспехах, изукрашенных самоцветами темно-зеленого, дымчато-синего и лазурно-голубого оттенков. На голове у него — шлем, так что Ронину не видно его лица. Хотя фигура кажется знакомой. Ронина охватывает необъяснимый страх. Что его так пугает? Человек в черных доспехах еще далеко, он и не разглядел его толком. У черного рыцаря два меча. Они такие длинные, что ножны почти касаются мраморного пола. Незнакомец оглядывается, как будто ищет чего-то. А потом быстро уходит.

Ронина вдруг пробивает озноб. Что-то движется на него, дыша леденящим холодом. Курящиеся жаровни раскачиваются на бронзовых цепях. Поднимается ветер.

Он чувствует чье-то присутствие, какое-то странное прикосновение, как будто кто-то — но кто? — пытается влезть ему в сознание тонкими щупальцами. Он отпрянул назад, словно обжегшись о ледяной огонь. Пламя — холодное, бледное и ненасытное — разгорается там, внизу. Ему трудно дышать. Он жадно ловит ртом воздух. Смертельный ужас накрывает его волной, заглушая голос рассудка. Он чувствует, что слабеет. Он как потерявшийся ребенок, застигнутый бурей, — слабый, беспомощный и одинокий.

И вдруг — сквозь смятение, отчаяние и ужас, рвущий его существо на части, — Ронин чувствует что-то еще. Капли холодной воды на лице. Он поднимает голову. Над ним сгущаются багровые тучи. Слышится треск электрического разряда. Пол у него под ногами начинает дрожать. Вспышка белого света вспарывает небеса. Он пытается ухватиться за бледную руку, протянутую ему.

Еще одна вспышка света, как блик на поверхности текучей воды, ослепила его на мгновение...

— ...внизу ничего нет, — раздался у него за спиной голос Г'фанда.