Воин
Шрифт:
Всю весну и лето Плачущие монахи попрошайничали и страдали, а Дзирт служил им безмолвным стражем. В общем и целом, это было довольно неприятно, а иногда и неприемлемо для Дроу с его принципами, но он не видел другого выбора.
Пристально вглядываясь в пляшущие язычки пламени, Дзирт раздумывал над своей участью. Гвенвивар по-прежнему являлась на его зов, и много раз ему приходилось пускать в ход свои сабли и лук. Каждый день он говорил себе, что на самом деле добросовестно служит не этим странным беспомощным фанатикам, а Миликки и своему собственному сердцу. И
— Ударь меня! Исполосуй меня! — внезапно выкрикнул один из монахов и побежал к посудине с огнем, почти повалившись на Дзирта.
Дроу сумел подхватить его и удержать, но только на миг.
— Обрушь на мою голову все злое колдовство темных эльфов! — выкрикнул грязный, заросший щетиной монах, и его тощее тело забилось в корчах.
Дзирт отвернулся, покачал головой и бессознательно опустил руку в карман, чтобы нащупать фигурку из оникса, прикосновение к которой всегда напоминало ему, что он все-таки не один. Он боролся за свою жизнь, в одиночку сражаясь в бесконечной битве, однако это его не удовлетворяло. Может быть, в этом мире ему и отыскалось место, но это место не было домом.
— Как роща без Монтолио, — пробормотал Дроу. — Никакой это не дом.
— Ты что-то сказал? — спросил тучный монах, брат Матеус, который подошел, чтобы поднять перепившего товарища. — Пожалуйста, извини брата Янкина, друг мой. Боюсь, он чересчур набрался.
Дзирт неуверенно улыбнулся, показывая тем самым, что не обижен, однако его следующие слова заставили насторожиться брата Матеуса, предводителя монахов и самого разумного из них, а может быть, и самого честного. — До Мирабара я дойду вместе с вами, — сказал Дзирт, — а потом покину вас.
— Уйдешь? — обеспокоенно спросил Матеус.
— Здесь мне не место, — объяснил Дзирт.
— Десять Городов, вот твое место! — пробормотал Янкин.
— Если кто-нибудь обидел тебя… — Сказал Матеус Дзирту, не обращая внимания на пьяного собрата.
— Никто меня не обидел, — сказал Дзирт и снова улыбнулся. — Просто я считаю, что в этой жизни меня ожидает нечто большее, брат Матеус умоляю, не сердись, но я все равно уйду. Поверь, мне было нелегко принять это решение.
Матеус призадумался над услышанным.
— Как хочешь, — сказал наконец он. — Но ты можешь напоследок проводить нас до Мирабара через туннель?
— Десять Городов! — продолжал настаивать Янкин. — Это обитель страдания.
Тебе там тоже понравится, Дроу. Край бродяг, где бродяги обретают свой дом!
— В тенях туннеля часто прячутся разбойники, готовые напасть на безоружных монахов, — перебил его Матеус, резко встряхивая пьяницу.
Дзирт застыл, пораженный словами Янкина. Однако Янкин снова рухнул, и Дроу взглянул на Матеуса.
— Не поэтому ли ты решил пойти в город именно этой дорогой? — спросил Дзирт тучного монаха.
Вообще-то туннель был отведен для перегонки шахтерских тележек, которые спускались с Гребня Мира,
— Чтобы стать жертвой и страдать? — продолжал Дзирт. — Дорога свободна, и она намного удобнее, ведь до зимы осталось всего несколько месяцев.
Ему не хотелось идти в Мирабар через туннель. Любые путешественники, которые могли встретиться им на этом пути, оказались бы слишком близко, и Дроу трудно было бы скрыть свое происхождение. Он уже дважды проходил по туннелю, и оба раза его кто-нибудь задирал.
— Остальные настаивают, чтобы мы шли через туннель, потому что он далеко в стороне от нашего пути, — резко ответил Матеус. — Однако я предпочитаю более личные формы страдания и поэтому жажду подольше разделять твое общество.
От этих фальшивых слов Дзирту хотелось кричать. Самым жестоким страданием для Матеуса было хотя бы один раз пропустить трапезу, и он просто использовал свою внешность, потому что многие легковерные люди подавали монетки фанатикам в развевающихся плащах только для того, чтобы дурно пахнущие монахи поскорее отвязались.
Дзирт кивнул и проводил глазами Матеуса, который потащил Янкина прочь.
— А потом я уйду, — прошептал он себе. Он мог снова и снова повторять, что служит богине и своему сердцу, защищая беспомощных на вид монахов, но их поведение часто опровергало их же собственные слова.
— Дроу! Дроу! — пуская слюни, мямлил Янкин, пока Матеус тащил его к товарищам.
Глава 21
ГЕФЕСТУС
Тефанис наблюдал, как отряд из пяти-шести монахов и Дзирта медленно двигается по направлению к туннелю на западных подступах к Мирабару. Родди послал квиклинга вперед, на разведку, велев Тефанису направить Дроу (если, конечно, он найдет Дроу) к Родди.
— Громобой позаботится о нем, — прорычал горец, поигрывая своим знаменитым топором.
Тефанис не был так уж в этом уверен. Он видел, как Дроу победил Улгулу, намного более могущественного и сурового хозяина, нежели Родди Макгристл, и как другой великий повелитель, Карок, пал от когтей черной пантеры Дроу. Если желание Родди осуществится и он встретится с Дроу в бою, возможно, Тефанису вскоре придется искать другого хозяина.
— Только-не-на-этот-раз, Дроу, — пробормотал спрайт, озаренный внезапной идеей. — На-этот-раз-я-достану-тебя!
Тефанис помнил туннель к Мирабару: он и Родди воспользовались им предыдущей зимой, когда снегом занесло западную дорогу. Тогда он узнал множество секретов этого пути, включая и тот, который теперь собирался использовать себе на выгоду.
Он описал широкий полукруг, чтобы обогнуть отряд, не потревожив при этом острого на слух Дроу, и оказался у входа в туннель задолго до остальных.
Несколько минут спустя Тефанис уже больше чем на милю углубился в туннель и занялся замысловатым замком ворот опускной решетки, который искусному квиклингу показался грубым и топорно сработанным.