Воин

Маккуин Дональд

— Ее последними словами были: «Но пока мой сын жив, до того, как он умрет, он откроет врата в будущее, к кресту». Ты лучше других знаешь, что случается с женщинами, которые говорят про крест.

Он закончил, и поднялся ветер, шепча эти страшные слова листьям и траве, беспорядочно метавшимся, переплетавшимся друг с другом. Внезапно вдали ударил гром. Неистовый грохот сотряс землю и исчез в раскатах. Сердце Сайлы скакало галопом. Кол посмотрел на нее с болью, и морщины на его лице стали еще глубже и темнее.

— О том, что она сказала, я поделился только с моим другом Класом

на Бейлом. Даже Гэн ничего не знает. Я верю, что его мать говорила о нем истинные слова, хотя Гэн пока не похож на Вождя. Но все же, когда я смотрю на него, мне кажется, что я вижу ту вторую личность, сражающуюся за признание. Волки понимают, что в нем есть сила. — Сайла удивленно подняла брови, и Кол кивнул. — Это началось еще в детстве. Там, где был Гэн, были и волки. Они присматривали за ним, вместе охотились. Они разговаривали. Когда Гэн был ночным дозорным, пели для него и друг для друга. Мне не раз казалось, что они — его единственные настоящие друзья, конечно, не считая собак и Класа.

— Почему ты рассказываешь мне об этом? Мне нечем тебе помочь.

Кол тряхнул головой.

— Когда старейшины пошлют Гэна в Путь Чести, мы с Класом отправимся с ним. Я много об этом думал, и мне кажется, что Отец Вездесущий послал тебя, чтобы ты помогла моему сыну. Наконец крест касается только Церкви. Когда Гэн уедет, ты убедишь племя, что, если он вернется, его возвращение будет особым религиозным знамением. Он вернется. Это пойдет на пользу Церкви, да и ему самому.

Пытаясь казаться мягкой, Сайла издала смешок, пугающий своей резкостью. Если Кол и заметил что-либо, он не подал вида. Девушка спросила:

— Зачем вы оба пойдете с ним? Мне непонятно.

Он начал было объяснять, но остановился, взглянув на небо, принимающее все более грозный вид. Грома больше не было, но уже падали первые капли дождя, и Кол повел ее обратно, туда, где их терпеливо дожидались кони и Клас. По дороге Кол объяснил, что ни ему самому, ни Класу долго не выдержать под правлением Фалдара Яна и покинуть племя таким образом — единственный способ предотвратить раскол и войну. Затем нерешительно, если в нем была нерешительность, Кол признался:

— Моя жизнь, как и Гэна, построена на пророчествах Мурмилан. Я отказывал ему в любви, потому что верил, что сын должен убить меня, и хотел, чтобы это причинило ему как можно меньше боли. Но я люблю его — ты никогда не должна повторять моих слов — и буду его защищать, как пообещал когда-то. На сегодня хватит. Поторопимся, сейчас хлынет дождь.

Он убавил шаг, чтобы Сайла могла идти рядом. Понимая, что Кол ждет ответа на просьбу о помощи, она сказала, что должна обдумать все услышанное. Вождь не пытался скрыть своего разочарования, но согласился, пожав плечами.

Один за другим они скакали сквозь дождь, Сайла между мужчинами. Невдалеке от лагеря Кол оставил их, они — Клас с Сайлой — продолжили путь вдвоем. Они медленно двигались, каждый погруженный в свои мысли, пока не попрощались у шатра. Клас столь явно хотел поговорить, что Сайла чувствовала себя виноватой, делая вид, что ничего не замечает. Но она не решилась. Не сейчас.

Оставшись одна в своем шатре, Сайла скинула мокрую одежду

и надела мантию. Девушка быстро согрелась, но неунимающаяся дрожь продолжала мучить ее. В жаровне стоял маленький кувшин из пористой неглазированной глины с такой же крышкой. Уголь в нем, вперемешку с крошеным деревом, мог сутками хранить огонь. Открыв кувшин, Сайла трясущимися руками попыталась дотянуться сплетенным фитилем восковой свечи до углей. В конце концов ей удалось разжечь огонь в жаровне, но даже это не помогло девушке полностью унять дрожь. Свернувшись под стеганым одеялом на своей постели, она попыталась вызвать транс.

Чем больше она старалась подчинить себе тело, тем сильнее оно сопротивлялось. Вместо того, чтобы замедлиться, пульс Сайлы стал более частым, а кожа горячей и потной. Ей пришло на ум, что лучше бы прекратить эти попытки, пока ее эмоции слишком запутаны событиями этого дня, но ей очень хотелось сконцентрироваться на просьбе Кола. Она упорствовала.

Роща не появлялась. Точнее возникла, но пропала. Увядший пейзаж внезапно предстал взору Сайлы. Вдали маячили угрюмые скалистые горы. Горячий ветер плотно охватывал ее тело, жаля песчинками.

Сайла испугалась этого места. Она боролась, пытаясь выйти из транса и восстановить над собой контроль.

Но видение затягивало.

Не в силах закричать, Сайла напряглась, пытаясь открыть глаза. Предупреждающий голос Ланты отдавался эхом в пустоте. А потом она падала и падала в немом и слепом ужасе.

Транс не отпускал ее.

Обман.

Время пропало. Сайла снова оказалась в Оле.

Мать-настоятельница лежала на постели. Первые признаки возвращавшегося здоровья были не заметнее, чем штрих кисти на иссушенных чертах. Слова шелестели у нее на губах, как листья на ветру.

— Сестры рассказали мне, что ты спала здесь, на полу, рядом со мной. Больше недели.

— На случай, если вы проснетесь и вам что-нибудь потребуется.

Старуха попыталась улыбнуться.

— Ты нужна мне. Я счастлива. Я нашла тебя.

Ты нашла. А как насчет тех, кто потерял меня и кого потеряла я?

Сайле хотелось рассказать пожилой женщине, о чем та бормотала в забытьи болезни. Как полагали старейшие и наиболее преданные ее иерархи, глубочайшая тайна Церкви — Врата, существуют, хотя и потеряны столетия назад. Запрещенные псалмы Первой Церкви возвеличивали их. Настоятельница в бреду говорила о тайных советах, обсуждавших их поиски.

Согнутые артритом, тонкие в кости руки женщины были хрупкими, как соломинки, когда Сайла прикоснулась к ним, скрывая жалость за состраданием.

Защитница. Владычица. Если власть Врат так велика, что пугает тебя, я ее получу.

Настоятельница поцеловала девушку. Она так устала от долгого соседства со смертью.

— Ты — дитя моего сердца.

Сайла почувствовала, что транс выталкивает ее, не принимает ее разум, отвергая его, как ненужное подношение.

Вскоре пришел беспокойный сон. Реальный, с ужасными сновидениями, полными неясных страхов, которые швыряли Сайлу из стороны в сторону по постели до тех пор, пока она не очнулась. Тьма перед глазами насмехалась с беззаботным спокойствием.