Воин
Шрифт:
Чтобы избежать повторения вчерашней встречи с разбойниками, я дождался патруля и двинулся с ними. Нет, я понимаю, утро, а не вечер, но все-таки...
Столица встретила меня просыпающимся рынком. Поплутав слегка, нашел вывеску, и толкнул замызганную дверь.
– Чего тебе, оборванец?
– услышал я вместо "Здравствуйте". В полумраке комнаты сидел усатый мужик. Мышцам его, выпиравшим из рубашки, позавидовал бы Шварценеггер из моего мира. Он сидел за столом, и изображал великую занятость,
– Я в армию записываться. Или в стражники. Куда тут берут?
– проблеял я.
Усатый ненадолго замер, а потом достал из ящика стола бумагу и хлопнул ею об стол.
– Доброволец, значит? Сядь.
– указал он пальцем на стул напротив него.
Я подошел и аккуратно сел, стараясь на него не смотреть.
– Значит так. Два года в страже, потом восемь лет в регулярной армии, если выживешь. После этих десяти лет - или остаешься, или продлеваешь еще на десять. Опять же, если выживешь. Выдавая эту тираду, он не отнимал руки поверх бумаги.
Я сидел, воткнув взгляд в стену, и напряженно думал. Десять лет. Долбанных десять лет не пойми где, и притом там, где смерть - реальна. Стоит ли оно того? Хотя, если отказаться - выбор тоже невелик: либо умереть от голода, либо влачить жалкое существование нищего, либо... стать разбойником. Ни одно из этих возможностей меня не прельщало, и решившись, я кивнул:
– Согласен. Кормить будут?
Вербовщик открыл и закрыл рот, цыкнул зубом:
– Ну и дурак. Да, кормить будут. Писать и читать умеешь?
– Не знаю.
– Я посмотрел ему в глаза. Ну реально, не знаю, блин, умею ли я.
Усатый двинул бумагу по столу, отнял руку.
– Ознакомься и подпиши.
Перевернув лист, все что я понял - это где ставить подпись. Все буквы, написанные на листе для меня были чем-то вроде китайской грамоты.
– Подписывать чем?
– поднял я глаза.
Вербовщик протянул мне стило и хитро ухмыльнулся. Ну что же, поставим подпись позаковыристей, лишь бы было непонятно.
Отдав бумагу и стило обратно, я расслабленно вздохнул: назад пути уже не было.
– Так... Вот тебе предписание. Как вписывать?
– Стриб.
– Свое имя я решил сократить.
Вербовщик заскрипел стилом по бумаге. Дописав и поставив точку, он двинул лист ко мне.
– Выйдешь из города, дойдешь до поселка Златоземье, и повернешь налево, по дороге. Там лагерь, не промахнешься. Бывай, рекрут.
– А поесть где-нибудь можно?
– робко заикнулся я.
– Я тебе что здесь, харчевня? Пшел, говна кусок!
– Усатый привстал из-за стола, и замахнулся. Продолжения я ждать не стал, быстро поднялся, насколько позволил отбитый и уставший организм, и поплелся по указанному адресу.
Описывать дорогу не стоит. Применив прежнюю тактику - идти с патрулем, добрался до долины без происшествий. Первое впечатление: "Епт,
– Куда?
– схватила меня за плечо чья-то рука в латной рукавице.
– Предписание... вот, отдать... я рекрут, - корчась от боли в зажатом стальными тисками плече, простонал я.
– А, мясо.
– Тиски разжались.
– Тебе туда. Палец в латной перчатке ткнул пальцем в сторону отдельно стоящих пяти палаток, а мысок стального сапога придал ускорение.
– Уррод...
– тихонько прошипел я, и потирая ушибленный зад, поплелся в указанную сторону. Довольный собой латник только гыгыкнул мне вослед, видимо, не расслышав.
– Стой, кто идет?
– рявкнуло из-за палатки, едва я к ней приблизился.
– Рекрут. С предписанием.
– выдохнул я.
– Жди. Сейчас сержанта позову.
– строго ответили оттуда же, откуда и в первый раз.
Ждал я недолго: послышался мат, и из-за той же палатки вышел седогривый бугай, в латном доспехе, без шлема. Видимо, это и был тот самый сержант.
– Предписание, воин!
– рявкнул он, протягивая руку.
Я протянул листок, полученный от вербовщика. Сержант проглядел его вскользь, и засунул за пояс.
– Свежее мясо, значит... Драться умеешь, мясо?
– Нет.
– Драться я действительно не умел. Да и не приходилось. А уж на фоне тех, кому приходилось изо дня в день выживать, можно считать, я младенец.
Седогривый сделал ко мне шаг и отвесил затрещину:
– Добавлять надо "Господин Сержант"!, ты, бесполезный кусок орочьего дерьма!
Так я попал в местный аналог армии. В принципе, особо ничего нового для меня не было, кроме вооружения. Так - те же приколы младшего комсостава, те же зашуганные солдаты-призывники, только антураж другой. Быстро получив комплект одежды, меня вогнало в ступор выданное мне оружие...
– Это что, господин сержант?
Я недоуменно рассматривал выданный мне комплект... ну, скажем, вооружения.
– Это твой щит и меч, воин. Ты что думал, тебе боевое дадут сразу? Ты же мясо! Порубите друг друга, а мне отвечать?
М-да. Если это щит и меч, тогда я рыцарь серебряного авангарда, мля. Щит напоминал крышку от бочки, с привязанными веревками для руки. Меч же был обыкновенной железной палкой, кое-как проклепанной с обоих сторон, и меч напоминал разве что издали и ночью. Эдакий плоский дрын с деревянной рукояткой.
– Ну, что стал? Вперед, построение скоро!
Так и началась моя служба в рядах доблестных, мать их ети, войск Штормграда. В одном вербовщик не соврал: кормили здесь действительно хорошо.