Воина миров. Второе пришествие
Шрифт:
«Какое невезение! Великое Время, зачем ты так шутишь со мной? Снова я пришел сюда, когда его накачали до потери сознания».
Он поколебался немного, но все же решился и вошел. Притворил дверь, чтобы внешние звуки не мешали, не нарушали атмосферу. Он хотел остаться вдвоем с чудовищем. Глаза в глаза.
Иррат подошел к стеклу, приложил ладонь. Прохладное стекло запотело, окружило кисть с длинными пальцами туманным ореолом, теплая рука выдала волнение марсианина. Мутный контур постепенно стягивался, словно рука всасывала свой след обратно. Ладонь ощутила слабый
Снотворное отпустило чудовище так же быстро, как овладело им. Тварь видела перед собой своего раба. Он стоял в шаге перед ним, отделенный тонким стеклом, настолько прозрачным, что можно не заметить. Раб замер в нерешительности, с поднятой будто в приветственном жесте рукой.
Мысли закипели в огромном мозгу чудовища, ускоряя свой бег, стряхивая груз химиката, набирая обороты для обычного ритма. Пленник анализировал. Раб стоит по ту сторону, на территории врага, передвигается свободно, одет в чистое, без усиливающего мускулы каркаса. Раб заодно с врагом. Этого следовало ожидать. Непонятно только, как он попал сюда. Но это раб, а все рабы должны подчиняться.
— Открой клетку! — резким лаем стегнула тварь стоящего перед ней. Яростный крик стремился пробуравить стекло, разнести его в крошку, оглушить раба, пинком погнать исполнять приказ.
Иррат вздрогнул, перевел взгляд на поднятую руку, одернул ее, сжал кулак. «Нет, не дождешься, — подумал Иррат и сам поразился силе своего решения. — Это ты за стеклом, а не я. Ты — пленник, а я — свободен». Простая мысль оказала волшебное, преображающее действие. Широкая улыбка растянула полные губы, Иррат нагнулся к аквариуму, протянул руку и легонько постучал пальцем.
Чудовище бешено взревело, неразборчиво, захлебываясь от ярости. Одно из щупалец взвилось над тушей, обрушилось на стекло, хлестко шлепнуло плетью. Иррат не двинулся. Он улыбнулся еще шире, снова легонько постучал пальцем по стеклу, а затем повернулся спиной и пошел за стулом. в спину ударил очередной гневный окрик.
«Ори, беснуйся, — думал Иррат, неся стул и ставя его поближе. — Посмотрим, что можно с тобой сделать».
Он уселся, по хозяйски закинул ногу на ногу жестом, подсмотренным у людей. Сложил руки на груди, продолжая улыбаться, уставился на перекошенную морду чудовища.
«Итак, с чего же начать? — Иррат неторопливо подыскивал слова, которыми будет ломать волю твари. — Его надо поставить на место, пусть увидит, что его время кончилось. Сломить сопротивление, проникнуть в его поганый мозг, узнать, что там скрывается. Это может очень помочь людям, ведь они не могут разговаривать с ним. Им даже в голову не пришло, что с ним можно поговорить. а может быть, они берегли меня? Боялись, что это будет слишком тяжело? Нет. Я должен сделать это даже для себя самого. У меня нет выбора».
— Кричать бесполезно, — сказал Иррат медленно и спокойно. — Ты
Пленник взревел, заскрежетал на высокой ноте. Клубок щупалец извивался, словно они собирались задушить друг друга.
— Придется тебе смириться, — продолжал Иррат. — Будем разговаривать.
Треугольный рот чавкнул, захрипел, с него сорвалась капля слюны.
— Я не разговариваю с пищей, — произнесла тварь, словно отхаркиваясь.
— Хм, выхода у тебя другого нет. Или ты можешь заткнуть уши? — Иррат засмеялся. Он ощущал небывалый прилив сил. Легкость, с которой удалось заставить пленника отвечать, наполнила его уверенностью. ни один из живущих сейчас марсиан не мог разговаривать так с тираном. Иррат единственный во всей вселенной, первый, кому выпало такое счастье.
— Вы больше нам не нужны, здесь полно рабов, хватит на тысячи лет!
— Не торопи события, тварь! — воскликнул Иррат. — Вы заперты на жалком клочке земли, вам не выбраться оттуда.
— Вы даже не знаете, что ожидает вас. Но осталось недолго. Приготовления почти завершены. Вас ничто не спасет! — чудовище сипло залаяло, изображая смех. — Планета уже наша!
— Тупое самомнение. Легенды правы, это всегда было вашей главной особенностью. Вы не можете поверить, что кто-то окажется сильнее вас.
— Раб не может быть сильнее!
— Я уже сильнее, — сжав зубы проговорил Иррат. — Я уничтожил всех вас на своем снаряде. Весь поганый выводок выкинул в пространство. Я обманул вашу отраву!
— Ты будешь уничтожен, — прохрипел пленник. — Когда меня освободят, будь рядом. Мне нужно будет поесть.
Он снова зашелся в лающем смехе, маслянисто поблескивающие бока заколыхались, внутри что-то булькало.
— Кто тебя освободит, тварь? — Иррат усмехнулся. — Кого ты хочешь обмануть?
— Скоро мы начнем окончательный захват. Перед нами не устоит ничто. — Он ударил в стекло перед собой. — Даже этот стеклянный ящик.
— Ты сошел с ума, мыслитель. Воздух отравит тебя, ты растечешься вонючей лужей, если подышишь здешним воздухом без своей защиты. Люди рассказали мне, чем кончилась ваша первая попытка.
— Значит, мы были правы. Но это не важно. Я уже разделился на этой планете. и когда меня освободят, я успею рассказать все, что узнал здесь.
Иррат задумался, забыв на мгновение, кто перед ним. Чудовище заронило в его душу зерна страшных догадок.
«Проклятые мыслители! Какие выводы он мог сделать, анализируя увиденное? Он мог многое узнать и понять из того, что делали с ним во время опытов. Он мог догадаться, что люди использовали его, чтобы усилить свое могущество. Если его освободят, он может рассказать об этом. Тогда спасения не будет».
Он вскочил в смятении, пытаясь сообразить, как лучше поступить. Кого-то надо предупредить, рассказать о грозящей опасности.
«Твари действительно готовят прорыв на эту сторону. и мы стоим как раз у них на пути. Возможно, они никогда не спасут его. Они скорее сметут все лучами, оставив только дым и пепел. Но нас уже не будет в живых, чтобы сожалеть об этом».