Воинский класс
Шрифт:
— Судя по всему, речь идет о некой «крыше», — сказал Журбенко. — А почему мы должны в это впутываться? Почему Россия не может сама инвестировать в этот трубопровод? Дать «Газпрому» или «ЛУКойлу» построить его?
— Если бы вы могли это сделать, вы бы это уже сделали, — возразил Казаков. — Обе эти компании погрязли в коррупции и долгах, в основном, из-за головотяпства и помех со стороны своего крупнейшего акционера, российского руководства, и неумелой бюрократии. По моему плану, ни Россия, ни другие страны не должны будут финансировать строительство — за все плачу я. И принадлежать он будет мне. Я буду вносить предварительно согласованную плату за прокачку нефти, которая будет чистой прибылью для этих стран, также, они смогут получать прибыль от продажи нефтепродуктов,
— А что же получит Россия? — Спросил Ейск. — Нам-то с этого что?
Казаков широко улыбнулся — он знал, что добился своего. С того момента, как они начали думать о себе и своей доле, он попались на крючок.
— Открыто, Россия будет получать сбор за транзит нефти по своей территории и ее погрузку на танкеры в Новороссийске, — ответил Казаков. — Неофициально, я буду платить определенный процент от прибыли за защиту моего нефтепровода. Россия снова утвердится на Балканах, а также вы заработаете на том, что сможете выжать из этих стран. Я знаю, что у России очень хорошо получается доить страны, которые она поклялась защищать — и Македония, Албания и Болгария ничем не будут отличаться. Те же стимулы… я предложу, скажем, Македонии и Албании.
— Plomo o plata? — Спросил Журбенко. — Или вы соглашаетесь стать богатым, или становитесь мертвым?
— Эта ситуация выгодна для всех нас, — сказал Казаков. — От такого предложения никто не сможет отказаться.
* * *
— От такого предложения никто не сможет отказаться, как же, — Пробормотала Линда Мэй Валентровна Маслюков себе под нос, и закончила упражнение на растяжку, а затем приняла простую стойку обладателя черного пояса по каратэ, стоя на гравийной обочине дороги у конца взлетно-посадочной полосы.
Линда Мэй была специалистом по электронике и дочерью русского отца — бывшего российского консула и торгового представителя на переговорах в Нью-Орлеане и Лос-Анжелесе, и матери-ирландки из Монро, штат Луизиана. Хотя она родилась в Нью-Орлеане и провела большую часть жизни в Соединенных Штатах, после того, как ее отец был переведен в Москву, она с готовностью отправилась с ним. Обладательница длинных огненно-рыжих волос и сверкающих зеленых глаз, она производила ошеломительное впечатление на парней и преподавателей Физико-технического института в Санкт-Петербурге, но это не помешало ей получить высшее образование, а затем стать бакалавром, закончив магистратуру по специальности «полупроводниковые гетероструктуры».
Линда отказалась от американского гражданства в 1995, после окончания магистратуры, полностью открывшей ей возможности для карьеры в России. Со свободным владением русским и английским и ученой степенью в сложной электронной технике, у нее был широкий выбор работы и зарплаты. Но она отвергла несколько более прибыльных предложений о работе в Москве и преподавании в Санкт-Петербурге, чтобы устроиться в Жуковском, в лабораторию средств связи. Из-за бывшего американского гражданства она не могла получить полного допуска к секретным проектам, но получила хорошую жизнь и уважение со стороны коллег и сослуживцев. Она часто говорила о переезде в Москву или Санкт-Петербург, но эти разговоры затихали — в основном, после знакомства с новым пилотом или командиром экипажа одного из бомбардировщиков, базирующихся в Жуковском.
Никто не знал истинной причины, почему она оставалась в Жуковском, почему разорвала бурные отношения с высокопоставленными офицерами, почему была удовлетворена относительно низкой зарплатой, имея возможность получать гораздо больше в городе. Причина была в том, что Линда Мэй была оплачиваемым агентом Соединенных Штатов Америки. Упущенные возможности более чем компенсировал анонимный счет в банке на Каймановых островах, куда она надеялась перебраться в случае, если будет раскрыта.
Она как раз закончила скачивание записи с прослушивающего устройства, установленного в ангаре «Метеор
Линда сама ничего не видела, но знала, что «Метеор-179» пропал в тот же день, в который был нанесен удар по Кукесу в Албании. Не было сомнений, что это он был использован в этом налете. Она собирала фрагменты других разговоров, и получила достаточно подробный план всей операции, включая то, какое было использовано оружие, где оно было получено, маршрут полета — даже планы на случай столкновения с самолетами АВАКС, которые, очевидно, будут в районе операции. Прослушивающие устройства были очень, очень эффективны.
К несчастью, из-за необходимости делать прослушивающие устройства незаметными для обнаружения, их приходилось делать крайне маломощными. Это означало, что нужно было находится очень близко, чтобы снять сделанные записи. Также они должны были работать на сверхнизких частотах, чтобы проникнуть через экранирующую радиолучи стальную конструкцию ангара. Линда должна была подойти с приемным устройством примерно на двести пятьдесят метров. И требовалась, как минимум минута, чтобы скачать пятиминутную запись.
Линда так и не смогла получить разрешение на проживание в жилом комплексе на базе, и на текущий момент у нее не было там никакого «молодого человека», так что ей пришлось выдавать эти походы за информацией за пробежки. Главная дорога вокруг летного поля в Жуковском вела от основных сооружений базы вдоль длинной идущей с северо-востока на юго-запад взлетно-посадочной полосы к жилому комплексу в южной части базы. Каждый день, после работы допоздна в своем кабинете или лаборатории, Линда отправлялась в спортивный зал на базе, где занималась в течение часа, пока жизнь окончательно не замирала, а затем надевала спортивный костюм, брала австрийский портативный магнитофон и начинала пробежку вдоль дороги по направлению к жилому комплексу, где отдыхала или навещала кого-либо из знакомых, а затем бежала обратно. На этом пути она оказывалась в пределах двухсот метров от ангара «Метеора», где вмонтированный в магнитофон приемник записывал цифровой пакет данных от прослушивающего устройства на карту памяти CompactFlash. В ходе «пробежки» она всегда несколько раз останавливалась — хотя она была в достаточной форме, чтобы пробежать марафон, она «считала нужным» останавливаться каждый километр, чтобы проверить пульс, перевести дыхание, сделать пару упражнений на растяжку. Охрана на входе на объект «Метеор Аэрокосмос» иногда была дружески к ней настроена, поэтому она останавливалась, чтобы пообщаться, пофлиртовать, в общем, делала все необходимое, чтобы пробыть рядом достаточно для сбора записей время.
Иногда она могла прослушать загружаемые записи — это было опасно, но помогало ей помнить о важности того, что она делала и зачем рисковала жизнью ради того, что передать эти сведения в Соединенные Штаты. С тех пор, как на объекте «Метеора» вдруг закипела жизнь, она начала прослушивать записи — и они ее до чертиков напугали. Они на самом деле собирались использовать «Метеор-179», чтобы…
Вдруг она услышала позади себя шорох шин по гравию. Она была в наушниках, так что сделала вид, что не услышала этого. Прервав загрузку, она включила русский рок, сделала пару движения якобы в такт музыке, и, расстегнув спортивную куртку примерно до середины груди, сняла наушники.