Воинственные фейри
Шрифт:
— Приятно познакомиться, сынок, — с мурлыканьем сказал Реджинальд, его улыбка расширилась. — Когда Леонид сказал нам, что его Прайд растет, я не могу передать, как мы все были взволнованы.
— Я бы назвал это Прайдом Элис, если быть до конца честным, — сказал Габриэль, бросив на меня теплый взгляд, от которого Реджинальд засиял.
— Да, конечно. И я ничуть не удивлен. Она — редкое сокровище, и мы были просто в восторге, когда она взяла нашего маленького Леонида себе в пару. А вы двое официально…
— Я не знаю, как Гарпии это делают,
— Мне просто интересно, вы трое уже официально оформили свою связь или нет? И, конечно же, когда этот молодой парень Данте найдет время, чтобы навестить нас…
— Папа, — шипел Леон. — Помнишь, я говорил тебе, что ты пока не должен знать о Данте?
Я фыркнула от смеха, когда Реджинальд закатил глаза. — Все, что я спрашиваю, это то, спарились ли уже официально молодой Габриэль и Элис или нет. Потому что ты не можешь принять участие в Прайде, пока каждый из ее мужчин не даст ей обещание, — он выжидающе посмотрел на Габриэля, и я клянусь мой большой, сильный, провидец-парень на этот раз действительно был застигнут врасплох.
Габриэль бросил на меня еще один взгляд «помоги мне», но я просто пожала плечами, не совсем понимая, как я могу это сделать. — Я имею в виду, очевидно, что Леон лучше всего подходит ей. Они связаны узами Элизианской Пары, так что я не вижу, как я могу…
— Леон! — выругался Реджинальд, разочарование промелькнуло на его лице, когда мой Лев зарычал на Габриэля. — Я полагал, что ты лучше знаешь, как управлять Прайдом, чем допускать мысли о ранжировании в своем кругу.
— Да, я знаю, папа. Не то чтобы я не говорил ему много раз, что так не бывает, но Гейб не слушает, не так ли, Гейб?
— Не называй меня Гейбом, — пробормотал Габриэль, но его никто не слушал.
— Глава восемнадцать, сынок, — Реджинальд стукнул пальцем по верхней части книги, которую все еще держал Леон, и я с любопытством посмотрела на нее, пытаясь прочитать название между пальцами Леона.
— Не волнуйся, я займусь этим, папа, — твердо сказал Леон. — Никто из членов моего Прайда не будет чувствовать себя неполноценным к тому времени, когда я с ними закончу.
Габриэль выглядел так, словно хотел протестовать против того, что Леон только что потребовал его в свой Прайд, и мне пришлось снова сдержать свой смех. Он просто выглядел чертовски не в своей тарелке, и я не могла удержаться от легкой ухмылки, вспомнив, как я чувствовала себя, когда меня впервые бросили на растерзание Львам.
— Ну, в любом случае, — продолжил Реджинальд, с теплой улыбкой вернув свое внимание к Габриэлю. — Я рад приветствовать тебя в нашей семье, сын. Элис и вправду Львица… я имею в виду, Вампиресса? — Он бросил на меня вопросительный взгляд, и я лишь пожала плечами.
— Она — Лев, папа. А мы — ее Львицы, — сказал Леон с широкой улыбкой, которая говорила о том, что он в восторге от этой
Реджинальд громко рассмеялся и кивнул. — Я, несомненно, вижу это. У нее есть своя собственная Харизма. Даже Роари был захвачен… — он резко оборвал себя, и улыбка исчезла с его лица, когда он понял, что только что упомянул своего старшего сына. Мое сердце сжалось от страдальческого взгляда, появившегося на его лице, затем он прочистил горло. — Где еда? — резко спросил он, оглядываясь вокруг, словно ожидал, что стол уже накрыт.
— Папа… — начал Леон, но Реджинальд перебил его.
— Они так разволновались, что собираются забыть нас накормить, — пробормотал Реджинальд, покачав головой, внезапно повернулся и направился к двери. — Я пойду проверю, как поживают твои матери.
Он вышел, не сказав больше ни слова, и между нами воцарилась тишина.
Леон пытался сохранять самообладание, но я практически чувствовала его боль из-за заключения Роари, и я бросилась к нему, обхватив его за талию и крепко сжав, раздавив книгу между нами.
Леон погладил меня по макушке, обхватил меня рукой и прижал к себе на мгновение, одновременно Габриэль шагнул ближе и тоже положил руку ему на плечо.
Конечно, этого было недостаточно для Леона, который тут же обнял Габриэля, уронив книгу и зажав меня между ними, что, честно говоря, не было слишком страшным местом для того, чтобы оказаться в таком положении.
— Я люблю вас, ребята, — сказал Леон, его голос был тяжелым от боли за брата, и я встала на цыпочки, чтобы поцеловать его грубую челюсть.
Мы отстранились друг от друга, и я заметила книгу, которую Леон держал в руках и наклонилась, чтобы поднять ее.
— Что это? — спросила я, прочитав название «Прайд, которым можно гордиться» и открыла ее.
— Это книга, которую папа сделал для нас с Рори по копии с той, которую отец подарил ему, когда он был еще детенышем. Моему брату он подарил свою на шестнадцатилетие, но когда мне исполнилось шестнадцать, он сказал, что я «слишком незрел» и «время для меня еще не пришло», — он надулся, прежде чем продолжить. — Это было как высший знак благосклонности нашего отца, и он никогда не думал, что я достаточно хорош для этого. Было время, когда я отдал бы правую руку, чтобы заполучить ее, но сейчас…
Он пожал плечами и сел на диван, а Габриэль пересел рядом с ним.
Я пролистала книгу до восемнадцатой главы, задаваясь вопросом, почему Реджинальд сказал Леону прочитать ее, и рассмеялась, прочитав название. «Как сделать так, чтобы ваши Львицы чувствовали себя одинаково дорогими — руководство по предотвращению комплекса неполноценности в Прайде».
— Что это? — спросил Габриэль, и мое веселье улетучилось, когда я посмотрела на него поверх книги.
Я бросилась вперед, приземлившись к нему на колени и уронив книгу в руки Леона, и встретилась со стальными серыми глазами Габриэля и выдержала его взгляд.