Воинственные фейри
Шрифт:
— Это бессмысленно, — пробормотал я.
— Ты найдешь одного, — убеждал он.
— Кого? Ты видел его? — спросил я, оглядываясь на него, но его неловкое выражение лица говорило о том, что он не видел.
— Просто продолжай пытаться, иначе ты провалишь этот урок. Я видел это, — сказал он очень помогая мне, но я догадался, что он был прав. Я не хотел провалить это дерьмо, даже если оно не стоило моего времени.
Я поднял колючего детеныша барсука Вертикса, который
— О боже, твоя аура всегда такая темная, — проворчала она. — Разве я не говорила тебе поработать над этим?
Я медленно вдохнул через нос, так как мое раздражение нарастало. — У меня не бывает светлой ауры.
— Ерунда, — отрезала она. — Продолжайте пытаться, мистер Драконис, — она помахала мне рукой и направилась мимо меня к паре птенцов Аквисов с золотыми клювами и черными перьями, которые блестели, как звездная пыль. Я им ничуть не понравился: первый пытался выклевать мне глаза, а второй, похоже, пытался покончить с собой, вместо того чтобы оставаться в моей компании, бросившись на столб ограды и едва не сбив себя с ног.
Габриэль хихикнул позади меня, и я обернулся, чтобы взглянуть на него, но обнаружил, что поросенок, перевернутый вверх ногами у него на руках, крепко дрыхнет.
— Научи меня, — потребовал я. — Что ты делаешь, чтобы поросенок так себя вел?
— Ты просто должен быть нежным и подходить к нему с добрыми намерениями, — сказал он, как будто это было так просто. — Вот. Попробуй погладить его.
Он предложил мне поросенка, и я протянул руку, чтобы потрогать его, но он завизжал, прежде чем я успел приблизиться, и Габриэль прижал его обратно к груди.
Я сложил руки и посмотрел на Леона и Элис, которые держали на руках игривых котят с огненными хвостами. Данте двинулся к ним с парой молодых воронят Севериса на плечах, а мое разочарование росло.
— Это Бетани, это Гектор, а это Левеллен, — сказал Леон, указывая на каждого из котят, а Метеорис восторженно хлопала в ладоши и начисляла ему очки. — Вороны — это Кайл и Филипп, — он указал на птиц на плечах Данте, к которым тот еще даже не прикоснулся. Как, черт возьми, ему это удалось?
— Он общается с животными из-за своей Харизмы, — объяснил Габриэль, явно прочитав вопрос по моему выражению лица.
— Что бы ни было противоположностью Харизмы, это то, что у меня есть, — сказал я. — Это бессмысленно. Как я уже сказал, я не нравлюсь животным.
— А вот этому понравился, — сказал Габриэль как раз в тот момент, когда мокрый нос ткнулся в мою руку.
Я удивленно посмотрел вниз и с удивлением обнаружил там призрачную гончую, которая била тремя хвостами, глядя на меня яркими, обожающими глазами. И если я не схожу с ума, то могу поклясться, что это была именно та призрачная гончая. Она не была в загоне и определенно не была похожа на щенка. Я не видел ее с того дня, когда она помогла мне в борьбе
— Что ты здесь делаешь? — пробормотал я. — Убирайся.
Габриэль ткнул меня локтем в ребра. — Что ты делаешь, идиот? Поговори с ним.
Я посмотрел на него, качая головой. — Этот не принадлежит к классу. Он продолжает преследовать меня. Я думаю, у него поврежден мозг или что-то в этом роде.
Он посмотрел на меня своим всезнающим взглядом. — Это не повреждение мозга. Погладь ее. Она хочет, чтобы ты это сделал.
— Она? — пробормотал я.
— Да, это девочка. Разве ты не видишь?
— Нет, — пробурчал я, пока гончая сидела, наблюдая за мной, склонив голову на одну сторону. Что ж, это, вероятно, поможет мне сдать экзамен.
Я протянул руку, чтобы дотронуться до нее, но Габриэль толкнул меня в плечо. — Опустись на колени, встань на ее уровень.
Я сердито пробормотал себе под нос, но сделал, как он сказал, опустился на колени перед ней на траву, и его — ее — хвосты забили сильнее.
— Привет, — пробормотал я, чувствуя себя полным идиотом, когда протянул руку и смутно взъерошил мягкий голубой мех на ее голове.
Она ткнулась головой в мою руку, и ее влажный язык провел по моей ладони. Что-то твердое и холодное таяло во мне, и я продолжал гладить ее, заглядывая в ее большие глаза, которые были окрашены в темно-темно-синий цвет. Я полагал, что она была довольно милой. И она чертовски хорошо укусила Брайса. Я мог признать, что она мне понравилась только из-за одного этого поступка.
— Что ты здесь делаешь? — пробормотал я, и Габриэль опустился на колени рядом со мной, протягивая руку, чтобы погладить ее. Она на мгновение позволила ему это сделать, а затем снова прижалась к моей ладони и забралась прямо ко мне на колени, свернувшись в клубок, который казался невероятно маленьким для ее размеров.
— Что теперь? — я посмотрел на нее сверху вниз, когда она уткнулась носом в хвост и сразу уснула.
— Теперь обними ее, — призвал Габриэль, и я окинул его смертоносным взглядом.
— Я не обнимаюсь.
— Ты обнимаешь Элис, — прошептал он, и я стиснул челюсти.
— Это другое.
— Нет, не другое, — возразил он.
— О мои звезды, посмотрите на вас, ребята, — неожиданно воскликнула Элис, и я поднял голову, обнаружив, что она стоит рядом, закрыв рот руками. Она смотрела на меня и Габриэля с маленькими животными, казалось, что она находится на грани возгорания, или, может быть, слез. Что бы это ни было, это было странно.
— Что? — гаркнул я.
— Это просто так мило, — она практически подпрыгивала вверх и вниз, пока не появился Леон, покрытый пушистыми котятами, двое торчали из его карманов, один выпирал из воротника, еще трое балансировали на его руках и один на его чертовой голове.
— Откуда у тебя призрачная гончая, чувак? — вздохнул Леон.
— Что? — Метеорис обернулась из-за его спины, ее взгляд упал на синюю призрачную гончую у меня на коленях, ее рот открывался и закрывался, как у рыбы в воде.