Воины Игры. Босс Игры
Шрифт:
Однажды наступает момент, когда мысли, а следом и здоровье дают трещину. Мы не напрашиваемся и не атакуем. Мы бессильны против своей природы. Эта трещина неумолимо затягивает нас, обещая питательную среду. Если не будет трещин, то не будет и нас в этом мире. Мы есть результат страха, гордыни, жестокости, болезней, суицидальных состояний, несчастных случаев, зависимостей. Каждый х-игрок имеет свой характер и свою питательную среду. Одни х-игроки попадают в раны сфер землян, притягиваемые горем, другие из-за алкогольной, табачной или наркотической зависимости. Попадая в шар человека, мы уже диктуем свои правила. Диктуем новое направление мыслей и действий, усугубляя состояние человека, вынуждая кормить нас всё больше
– И нет способа изгнать вас? Вообще, всё тобой рассказанное похоже на бред психически больного игрока.
– Есть способ. – Помялся собеседник. – Он есть. Но это может быть опасно для некоторых людей. Если х-игрок не успел укорениться и проникнуть в мысли человека, то человек и сам может изгнать его. Иногда пострадавшим от нашего воздействия помогают другие люди, обладающие способностью видеть нас и общаться с нами. Мы все разные…
Александр задумчиво опустил глаза.
– Есть случаи, когда без нас нельзя обойтись. Некоторые х-игроки оберегают сферы людей от других, агрессивных х-игроков. Мы всегда селимся в трещинах душ.
Огли смотрела на Александра расширенными от удивления глазами. Неожиданное откровение х-игрока ввергло её в ужас, но поверить в это было тяжело. По сути, людей не осталось?!
– Другие миры вы тоже посещаете?
– Да. Нашими телами могут быть войори, соприаны, осы, жуки… Любое существо, способное мыслить индивидуально. Мы можем вселяться даже в животных, правда, ненадолго. Мы можем вселяться целыми колониями в одно тело и образовывать консолидацию. Как демон Аим, к примеру, объединённый в одно целое из трёх демонов обитает в шаре Путей. Шар Путей – это пародия на душу человека.
– Как ты попал в тело Александра? И ты один в этом теле?
– Он курит. Табак создал трещину и затянул меня в это тело. Я здесь пополам с человеком. Я его охраняю.
– А Максим?
– Мальчик болел. Каждая операция грозила ему вселением целой колонии. Поэтому, я был рядом с ним каждую операцию и впустил в него только х-игрока моего класса, способного не только сохранить жизнь, но и уберечь. В Максиме очень сильный и старый х-игрок. Он давно уже не питается человеком. Он стал частью мальчика, в котором обнаружился гениальный дар. Если он внезапно покинет Максима, то мальчик умрет. И я не знаю, что за столь древний дух вселился в Максима. Ни разу не видел его. Он прячется за грозами Игры.
– А как же смерды?
Плечи Александра печально поникли.
– Мы к ним не имели отношения. До недавних пор.
Огли в нетерпении приподнялась.
– Объясни, Александр.
– Мы не делили людей на чёрных и белых. И, кажется, напрасно. Х-игрок, попадающий в тело смерда, становится смердом. Потом человек-смерд умирает, к примеру, от старости. А х-игрок, потерявший данное тело, за время жизни в нём успевает превратиться в смерда, вселяется в очередное тело с трещиной души и делает его смердом. Если человек поддаётся и сразу не изгоняет его из себя, то заражение гарантировано.
– Бесконечная цепочка заражений.
– Да. Более того, смерды способны заражать других людей, находящихся с ними рядом. Это происходит…
– Да, знаю: во время вспышек гнева и ненависти. Видела заражение собственными глазами. Как у вас тут всё запущено. Грусть и тоску навевает всё это безнадёжное копошение вселенцев. Тебе самому-то не кажется всё это странным?
Землянин неуверенно качнул головой, но промолчал.
– Что-то не так в твоём рассказе. Настораживает твоя фанатичная вера во вселения. А, следовательно, здесь, определённо закралось заблуждение –
– Не сомневаюсь, – хмыкнул Александр, расслабляясь.
– Понимаешь, – продолжала вслух размышлять гостья. – Понимаешь, кто-то из вас, игроков, нагромоздил такое немыслимое количество событийных рядов, что распутать этот страшный клубок, боюсь, не удастся одному поколению. Наши с тобой дети, внуки, правнуки и их правнуки будут вариться в супе одного сумасшедшего игрока, а то и двух-трёх, не одно столетие. Ну, может, их было, действительно, двое. Всё же, игровые полотна имеют два слоя: один древний, тающий и теряющий силу, второй новый. И, как видно из последних событий, эта вторая сфера Игры просчитана до мелочей на сотни лет вперёд, просчитаны даже мои огрехи и ошибки. Все мои ошибки выведены в разряд погашения накапливающихся элементов закона подлости, известного ещё как закон Мёрфи. То есть, тот, кто создал этот клубок игровых полотен и рядов, рассчитал Игру так, чтобы к финалу все ошибки были нивелированы мной и моими потомками, а главному игроку останется только довести задуманное до конца. Он, тот игрок, не думал о том, каково мне или моим детям будет переживать весь ужас, что неизменно возникнет в наших жизнях из-за концентрации закона подлости в его полотнах Игры на период времени моей жизни и жизней моих потомков. Ему плевать на меня и моих детей. Это наталкивает на безумную мысль. Исходя из происходящего, выходит, что создавшему вторую сферу Игры игроку неважно время и чьи-то жизни. Он нацелен на результат. Вопрос: что он замыслил? А ты просто, сидишь тут на кухне и переживаешь, что я возьмусь готовить яичницу.
Огли с усмешкой посмотрела ему в глаза и отпила кофе, причмокивая красивыми крупными губами.
Александр сглотнул, ощутив неожиданный и ничем, вроде бы, не обоснованный приступ вины за всех игроков перед королевой Войора. Её размышления, похоже, близки к истине.
Огли, хлопнув себя по коленям, поднялась, и налив ещё кофе, закрыла глаза, наслаждаясь ароматом. Она пыталась анализировать сказку Александра о вселенцах и разложить по полочкам известные переменные. Её ужасала мысль, что чудовища х-игроков могут снова ожить, но в других образах, в других телах. Ладно, жуки, а если уже созданы другие твари?
Отчего-то не возникало сомнений, что некие новые чудовища Франкенштейнов скоро вступят в новую Игру. Х-игроки не могут иначе. Им нужна Игра.
– А что ты скажешь обо мне? Во мне есть х-игрок? – внезапно спросила она, задумчиво звеня ложечкой в чашке.
Александр осторожно облизнул губы и отвёл глаза.
– Нет. Но у тебя симбионт. Тебе подселили симбионта, когда ты заразилась вирусом смердов. Он что-то наподобие чит-кода.
– Что такое чит-код?
– Пиратская вспомогательная программа, обеспечивающая фигуре некие бонусные возможности, которых нет у других персонажей Игры.
– Расскажи подробней о симбионте.
– Вполне себе живая тварь из класса духов. Сама подумай. Он ведь не вышел на контакт со мной, будь он таким же, как я.
– Хранителем, ты хотел сказать?
– Да.
– Значит, во мне убийца?
– Да, Огли. И он часть Игры, в которую тебя втянули древние игроки.
– Я – игровая фигура? – Огли задала этот вопрос лишь за тем, чтобы подтвердить свои подозрения о том, что все игроки знают о её принадлежности Игре.
– Да. Ты знала это всегда. Твоего биологического отца создали для борьбы с цивилизацией мохванов. Ты унаследовала его миссию. Соболезную. На тебя должна уже быть открыта охота. Ты ведь выполнила миссию: мохваны больше не представляют угрозу человечеству. И теперь ты должна умереть. А жуков Фердмах по замыслу своего создателя ты не имела права уничтожать…