Воины Крови и Мечты
Шрифт:
— Не очень-то это похоже на скальные жилища, — сказал Дэвид.
— Хороший глаз. Нет данных, что здесь кто-либо когда-то жил, — сказал Спикмэн. — Скорее это кладовые. Мы нашли здесь керамику и резные изделия. Ближайшие жилища почти в сотне миль отсюда.
— Возможно, это склад токсичных отходов, — сказал Дэвид.
Они приблизились к огороженной территории. Большие желто-черные щиты предупреждали: ПРОХОД ЗАПРЕЩЕН. АНТРОПОЛОГИЧЕСКАЯ ЭКСПЕДИЦИЯ. НАУЧНАЯ ПЛОЩАДКА.
Дэвид уставился на щит:
— Так вот вы где работаете.
— Да. На вершине утеса. Забираемся с помощью веревочных лестниц. Видишь
— Почему?
— Потому что мы не можем прочитать письмена. — Спикмэн вытер лоб длинной жилистой рукой. — Не осталось никаких записей, лишь косвенные указания на захоронение. — Он снял брезент с деревянного стола, установленного в тени. На нем были разложены десятки осколков и фрагментов керамики. Все были необычайно ярких тонов — синих, желтых и блестящих кроваво-коричневых.
— Очень необычно, — сказал Спикмэн, показывая синий осколок размером со свой палец. — Уникальная полихроматическая глазурь. Думаю, это мимбрино.
— Мимбрино? — спросила Бренда.
— Они были пришельцами. Мигрировали на юго-западе полукочевыми группами в поисках дичи и воды. О них известно очень немного. Вот, — сказал он и протянул осколок Дэвиду. — Сегодня ведь твой день рождения?
— Э-э… ага.
— Нет… — машинально сказала Бренда. Дэвид умоляюще посмотрел на нее. Она сжала губы.
— Не говори никому, — Спикмэну понравилось совершать должностное преступление. — Через пару дней мы надеемся прорваться к настоящему погребению. Тогда мы увидим то, чего человеческий глаз не видел сотни лет, — он рассмеялся. — На будущий год погребение, возможно, будет открыто для публики. Приезжайте опять.
— Мы попробуем, — сказала Бренда.
Дэвид ничего не сказал, играя со сверкающим синим осколком древней керамики.
Час ночи в мотеле «Найт-Спот». Древний кондиционер стучит и скрежещет. Дэвид скатился с кровати и прекратил жалкое существование несчастного железного зверя. Вообще-то становилось уже холодновато — тонкие стены и ночной воздух пустыни не удерживали тепла. Он присел на край узкой кровати. На другой кровати мирно посапывала Бренда. Дэвид прилег на бок, прислушиваясь к реву грузовиков, время от времени проезжающих по двухполосному шоссе прямо перед окнами.
Лунный луч дрожал на тумбочке возле кровати. Его холодные светлые пальцы коснулись осколка керамики и бирюзового ожерелья рядом с ним. Осколок был таким синим. Таким красивым. Казалось, он звал Дэвида. Ожерелье не сверкало и вполовину столь ярко, словно осколок лишил его блеска.
Сердце гулко стучало. Когда стук стал таким громким, что Дэвид готов был оглохнуть, он вскочил, натянул штаны, ботинки и свитер.
Дэвид знал привычки матери. Случись сейчас землетрясение, она не проснется до семи, это гарантировано.
Отыскав ключ и сунув его в карман, он выскользнул за дверь.
На мгновение в комнате повисла тишина. Затем Бренда прошептала:
— Дэвид?.. Словно перышко тревоги пощекотало ей затылок. Оно подобралось к краю сознания, но усталость тут же утянула его обратно в пропасть. — Дэвид?.. — И равномерное посапывание возобновилось.
Дэвид
Ни звука. Он усмехнулся. Человек-паук знал, что его ничто не удержит от выполнения миссии… Он перебрался через грубо сколоченный невысокий забор, мягко приземлившись на другой стороне. Было холодно. Где-то В отдалении койот завыл над жертвой.
Утесы смотрели на него сверху вниз, тупо и враждебно. Он подумал, знают ли они, что он тут. А вдруг они каким-нибудь странным образом чувствуют его присутствие в ночи. Что они подумают о нем, шныряющем здесь после того, как туристы и ученые ушли? Будут ли они польщены? Оскорблены? Он не знал этого и не был уверен, хочет ли узнать.
Дэвид подошел к желто-черным щитам и на мгновение остановился. Осмотрелся. Ничего. Никого движения, только отдаленный шум моторов. У него задергался затылок.
«Супер-Марио» следил, не выпрыгнет ли из тени в поисках оживляющих таблеток большая зубастая клякса.
Он подождал, но ничего не случилось. Он засмеялся. Дэвид терпеть не мог свой тонкий смех и не мог дождаться, когда же у него изменится голос.
Полная луна над головой была подернута желтой дымкой из-за висящей в воздухе пыли.
Дэвид двинулся дальше. Тропинка сузилась, затем вновь расширилась, и вот он оказался среди свежих раскопок. Внимательно осмотрев скалу, он нашел подходящий захват для руки и попробовал его на прочность. Выветренный песчаник. Он прикинул несколько возможных путей подъема и выбрал один из них.
На первые двадцать футов ушла четверть часа. Дважды песчаник осыпался, и мальчик едва не упал. К тому времени, как Дэвид добрался до первого уступа, его так трясло от усталости, что пришлось остановиться на пять минут и послушать вой койотов. Он лег на живот и стал смотреть вниз на землю. Затея начинала становиться слишком реальной. Он представил, что это просто очередная видеоигра. Лемминги, например. «Я добрался до второго уровня. Где мои премиальные очки?»
Веревочная лестница значительно облегчила подъем на втором этапе. Он догадался, что низ лестницы был закреплен для безопасности, и испытал прилив радости. Падение с такой высоты означало по меньшей мере сломанную руку. ЭТО уже никак не скроешь от мамы.
Он перекатился через край второго уступа, задыхаясь, но испытывая грешное чувство удовлетворения.
Порывшись в правом кармане, Дэвид вытащил перочинный нож с одним лезвием на пружине. Оттуда же появился биковский одноразовый фонарик. Опробовав и нож, и фонарик, он замычал от удовольствия. Готов ко всему. Классно!
Входное отверстие было всего в половину его роста. Невысокие, должно быть, люди были. Все время сутулились.
Внутри пещера оказалась повыше, достаточно, чтобы распрямиться. Он провел лучом фонарика по стенам, с возбуждением обнаружив петроглифы. Ничего подобного ему не приходилось видеть. Там были символы, напоминавшие людей, какие-то абстрактные летящие стрелы. Может быть, они означали горных козлов. Несколько концентрических кругов. А еще крест между медузой и осьминогом, как бы парящий в небе. Почему-то это вызвало неприятные ассоциации с матерью.