Воины облаков

Петренко Евгения

– Так вот почему он открылся,- понял Чаупи-тута. Ему бы всё равно пришлось. Иначе он не убедил бы всех, каким должен быть состав экспедиции в Чанкай.

– Мы должны пойти,- этого требуют обстоятельства. Есть ещё кое-что, о чём я вам не сказал.

– Вождь!- выпалила Ирина и Пушак удивлённо взглянул на неё.

Остальные удивились меньше. Ирина высказала свои подозрения по его поводу. Удивление вызвало только то, что Пушак, кивком головы, очень быстро их подтвердил.

– Я давно подозревал, что Вакралла любым путём рвётся к единоличной власти. Он хочет изменить все законы чачапойя и стать единственным правителем всего народа. Он не считает женщин достойными власти вообще, для него они только средство для

удовлетворения мужских желаний. Шаманов же он хочет сделать союзниками. Он не понимает, что сила их исходит из Храма, как и сила Избраных женщин. Поэтому ни те, ни другие не станут помогать ему. То, что вожди, это просто военноначальники, для него ничего не значит. Он не видит наших истоков. Его отец не научил его, а мать умерла, когда он был совсем мал. Отец, очевидно, рассказывал ему о том, что он был вождём и о том, какая власть у него была среди уари. Их вождь - это царь. Единоличный властитель. Шаманы у них не играют такой роли в управлении племенем, они просто проводят церемонии, связанные с их верой.

Вакралле не даёт покоя страсть к вседозволенности. Такой, как когда-то была у отца. Его мать Хава не была прорицательницей, в ней не было большой силы, её отец был деревенским старостой, а мать из избраных непосвящённых. Девочка с детства была старательной, наблюдательной, заботливой. И выбрала путь целительницы. Своей нежностью она взяла за сердце пленённого вождя, но надолго укротить его не могла. Он был властитель, хоть и бывший и не привык, чтоб женщина предпочитала мужчине, своё предназначение. Ему, чужому, было не понять, что Храм, приняв наш выбор единыжды, больше не отпускает нас.

Шаман, с которым он пытался договориться, рассказал об этом мне. И с тех пор, мы следили за ним. Вообще, по большей части воины тоже не любят его, но среди них хватает таких, которые хотят править, а не защищать. Из них он выбирал своих приспешников. У него были связи со шпионами всех соседних племён. В среде воинов, нам шаманам, труднее находить сочувствующих. Клан, есть клан. Но, всё же мы, почти всегда, успевали предупредить его интриги.

История с сыном подстегнула его. Он почувствовал, что, если о ней узнают, то его планы могут расстроиться и он поспешил с действиями.

Беда правителя Чанкай сыграла ему на руку. Мы не успели узнать о его планах заранее, но сразу, как узнали, предприняли ответный ход. В принципе, вашему знакомому скороходу далеко идти не пришлось. Наша армия уже рядом в горах и готова начать битву. Только Чанкай, столько лет бывшие, если не друзьями, то нейтральными соседями, не должны стать нашими врагами. Чиму, другое дело. Чиму наши враги по вере. Точнее для них Солнце - враг. Для чачапойя Солнце и Луна равнозначны. Они сохраняют равновесие дня и ночи.

Мы не смогли задержать шпиона, который ушёл в Чанкай и подстрекал правителя к войне, обещая поддержку Вакраллы, в доставке Ирины. Он рассчитывал подойти во главе воинов Куэлап на помощь городу, убить здешнего вождя, подстроив его смерть в бою, и выдать Ирину, якобы, чтоб спасти город. Вы, все, должны были возмутиться и, по его задумке, мужчин должны были признать трусами, которые не заботятся о жизнях людей чачапойя. И, после этого, казнить. А женщин, кроме тебя Юри, ты всегда казалась ему слишком самостоятельной, он хотел взять своими жёнами. Одной ему мало. Хотя, зная его супругу, я уверен, долго бы они не зажились.

У нас уже было достаточно сведений, для того, чтоб арестовать Вакраллу. Но он почувствовал что петля затягивается и бежал. Возможно в Чанкай, возможно к Чимор. А может он ждёт где-то рядом, чем закончится конфликт. В зависимости от этого, принять решение будет проще. Его ищут и он торопится. Но, если мы уйдём с армией правителя чанков, вы должны быть осторожны. Он может захотеть отомстить или похитить женщин. Правда, если он знает о вас,- Пушак ласково посмотрел на, держащихся за руки,

Анжелу и Анджея,- то, скорее всего, только Олесю. Кроме того, у него своеобразная одержимость, желание подчинить и обладать ей. Об этом говорил шаман, который под моим присмотром, держал с ним связь. Вакралла даже просил дать ему какое-то колдовское средство, чтоб помочь в этом. Он совершенно не понимает чем именно мы, шаманы, занимаемся. Для него наши знания - колдовство, фокусы.

19 ноября.

Мы уходили от города затемно, а в небе висела, провожая, ехидная драконья рожа. Теперь нас трое в стане чуой армии. Я, Пушак и Чаупи-тута. Почти семья. Мальчишка, чуткий к чувствам, как-будто происходящее между нами, видит глазами а не сердцем, увязался за Джайной, даже ночевать остался в его шатре. Нам, как важным людям, тоже выделили шатёр. Выходить планировали очень рано, поэтому, как и обещали во время переговоров, решение своё объявили до захода солнца и даже на ночь остались среди чанка. Прощались тяжело. Девчёнки разревелись. Я тоже. Или вы думаете, что я железная и ничего не боюсь? Ребята тоже больше молчали. Чувствовали себя виноватыми или, просто, не у дел. Страх, никогда не вернуться, стал ближе и ощутимее. У них, наверное, было ощущение потери одной из связей с нашим общим прошлым. Вот уж не знаю о чём я думала, когда решила идти вообще одна, если, даже сейчас, рядом с мужчиной и защитником, боялась до чёртиков.

Но к моему личному страху, конечно теперь добавился страх за любимого человека, за маленького мальчика, который, хоть и хотел казаться взрослым, но таким не был. Мы отвечали за него. И ещё я боялась оказаться, ну, как бы, недостойной в их глазах. Боялась струсить, если что-то пойдёт не так. Смерти боялась тоже. Но боли больше.

А сейчас, как подарок, нам дана была эта ночь. Наконец рядом, совсем одни. Мы перестали скрывать свою связь. Наплевали на всё и всех. Как-будто жили последние дни. Мы лежали совершенно обнажённые и разгорячённые любовью. Я водила кончиком пальца по его влажной груди. Целовала плечи, шею, уголок губ, пока он не наклонился надо мной снова и не прижался бёдрами к моим бёдрам. Сейчас всё произошло быстро и ярко. Наслаждение накатывало волнами и я почти сходила с ума, когда всё завершилось и у него. Ночь длилась и длилась, а мы не хотели останавливаться, не могли спать. Наши тела стремились друг к другу, не уставая и не испытывая пресыщения. Даже когда он был рядом, я продолжала чувствовать его в себе, и это было такое пронзительное чувство..

До рассвета оставалось ещё часа три. Лагерь спокойно спал. Конфликт был разрешён мирно и редкие часовые дежурили только для порядка. Маленькие группки нападающих не стали бы приближаться к огромной армии. Даже ивотные, чьи крики обычно слышны по ночам в этой местности, убрались подальше от такого скопления людей.

Пушак протянул руку к своей сброшеной в стороне одежде и взял пояс с серебряным кинжалом, который он не снимал никогда. Это был ритуальный кинжал шамана, но им мог прекрасно воспользоваться и воин в минуту опасности. Ручка его, с головой кондора, вырезанная из куска бирюзы, оказалась сосудом. Голова - плотно пригнаной пробкой. По лезвию шёл тонкий желобок. Я лежала, закинув руки за голову, тело требовало небольшой передышки. Шаман провёл пальцем по моим губам.

– Сожми крепко зубы, Юри,- прошептал он.

Я шутливо оскалилась и показала два ряда крепких ровных зубок, которыми вполне можно гордится. Пушак приставил к верхним резцам кончик кижала и слегка надавил. По выемке в лезвии скатилась маслянистая терпкая капля.

– Это поддержит твои силы, нам ещё идти целый день. Сам он тоже слизнул тонкую струйку жидкости. Её количество было значительно больше.

– Ты очень устал?- спросила я.

– А можно устать любить тебя?-ответил он вопросом на вопрос.