Воины столетия. Дар

Черкасова Галина Геннадьевна

— Убить его? — Арес мечом указал куда-то вперёд.

Близ колёса обозрения что-то мелькнуло. Я остановилась и, улыбаясь, подняла лук.

— А вот и наш старый знакомый.

Глава 9

На вокзал меня вёз отец. Ему не очень нравилась идея отпускать меня на Рождество с одноклассником в "запорошенную снегом глушь".

— Это не глушь, — сердилась я. — Туда автобус ходит. А Сашке надо отдохнуть, воздухом подышать.

— Его

мать не в восторге, что ты едешь, — напомнил отец. — Прямо она мне этого не сказала, но я прекрасно понял, что она очень недовольна.

— Ну, она же согласилась, — беспечно заметила я. — Пап, не переживай, связь там есть, мы едем на три дня, Сашка уже здоров. Ему просто немного отдохнуть — и все.

— Без энтузиазма отдыхайте.

— Папа!

Сашку выписали из больницы… Хотя нет, он сам ушёл, написав отказ через три дня после Нового года. В Перехлестье мы ходили каждый день. После боя в парке аттракционов, где мы общими стараниями свалили на Спрута колесо обозрения, а потом я нашпиговала его мерзкую тушу стрелами, дух в Перехлестье не появлялся. Это настораживало. Зная теперь, что наши близкие уязвимы, мы всеми силами пытались найти Зевса, чтобы узнать у него про выход в мир духов, но безрезультатно. Изменчивость Перехлестья, его вероятная бескрайность, не оставляла нам шансов. На Ключника надежды не было — он, даже узнав о том, что Спрут использовал наших родственников, чтобы показать силу своего влияния на нас, упрямо твердил.

— Вам нечего делать в мире духов.

Мы оказались в тупике.

— Быстро он, конечно, пошёл на поправку, — рассуждал отец. — Молодой организм, но чтобы шов зажил так скоро — это в моей практике впервые. Не говоря уже о ЭЭГ… Хоть научное исследование проводи по результатам.

— Ты о чем? — раздумывая о возможных способах найти Зевса, я слушала отца вполуха.

— О своём, о рабочем.

— Что не так с его ЭЭГ? — опомнилась я.

— Все хорошо. Немногое отличается от нормы.

— Почему? Это из-за удара? Он болен?

— Нет! Не надо было тебе говорить, — недовольно ответил отец. — Здоров твой Сашка. Просто есть отличия… Мы пока не знаем, в чем причина. Сделаем контрольное обследование.

— Что-то не в норме? Какие-то осложнения?

— Ох, хватит! Ты меня слышишь? Все хорошо! Нет там признаков заболевания, прекратить разводить панику!

Я примолкла и насупилась.

— И вообще — это врачебная тайна, — спокойнее добавил отец.

— Вспомнил, — пробурчала я. — А Сашка знает, что у него что-то не то с головой?

— Все у него "то", только несколько оригинальнее… Конечно, лечащий врач ему все объяснил.

— А он что ответил?

— А ты как думаешь?

Я прикрыла глаза, чуть нахмурилась и безэмоционально, подражая Сашкиной интонации, выдала.

— Ясно.

Отец усмехнулся.

— Именно так он и ответил.

Сашка ждал нас у касс. На плече спортивная сумка — вот и весь багаж. Я же катила за собой маленький чемодан, по дороге отобрав его у отца.

— Сама что ли не докачу?

Сашка и отец пожали друг другу руки.

— Вас

там встретят? — спросил папа.

Сашка кивнул.

— Глаз с неё не спускай.

— Не буду, не беспокойтесь.

Отец замялся. Посмотрел сначала на Сашку, потом на меня.

— Если вдруг что — сразу звоните.

— Обязательно, пап. Все будет хорошо.

— Ну… Давайте до вагона провожу.

Я спорить не стала. Если ему так спокойнее, пусть делает, как хочет.

Сашка уступил мне место у окна. Электричка тронулась, а папа остался стоять на перроне. Я прилипла носом к окну и махала до тех пор, пока из виду не скрылась крыша станции.

— Первый раз уезжаешь одна? — спросил напарник.

— Нет, но оставлять папу всегда тяжело.

Сашка достал из кармана наушники. Я проследила за его движением и опомнилась.

— У меня же тебе подарок есть!

Сашка недоуменно посмотрел на меня.

— Подарок? По поводу?

— Ну, на Новый год! Мы же без Переброса ещё не виделись!

Я вытащила из сумочки коробку и протянула Сашке. Он вскинул брови.

— Хм… Спасибо…

— Это наушники. Что, не нравится?

— Нет… В смысле, да… То есть…, - он поднял глаза к потолку и снова посмотрел на меня. — Проблема в том, что для тебя у меня подарка нет.

— Неважно. Ты в больнице лежал. Из-за меня же. Вот, возьми.

Сашка, наконец, забрал коробочку, повертел её в руках.

— Мне как-то неудобно.

— Ну, сделаешь мне потом подарок. Какую-нибудь мелочь, — я тараторила, не останавливаясь. — Они недорогие.

Сашка, рассматривавший коробку, резко вскинул голову и в упор посмотрел на меня.

— Никак не успокоишься? — холодно поинтересовался он.

Я открыла рот, чтобы спросить, что опять не так, но тут до меня дошло. Я смутилась и уставилась в пол. Красноречие меня вмиг покинуло. Сашка чем-то зашуршал, завозился и, наконец, тронул меня за плечо.

— Держи.

— Извини, — не шелохнувшись, прошептала я.

— Возьми, пожалуйста.

Я посмотрела на напарника — он притягивал мне правый наушник. Уже успел поменять старые на новые.

— А что за музыка? — спросила я, вставляя наушник в ухо. — А… Ооо…

Я замолчала и, прикрыв глаза, откинулась на спинку сидения. Металлика. Nothing Else Matters.

Это намёк или он просто решил смягчить свой наезд? Я вздохнула и отвернулась от напарника. Человек-головоломка, черт возьми.

За окном частный сектор сменила промзона, за ней потянулись склады и бесхозные пустоши. И, наконец, начавшись с низеньких деревцев, за насыпью взметнулся в небо лес.

Я вытащила наушник из уха и обернулась к Сашке.

— Как твоя мама?

— Не разговаривает со мной.

— Вот как, — я расстроилась. — Мне жаль.

— Ей всегда нужно на что-нибудь злиться. Иначе она не может.

— Поэтому бабушка так далеко забралась?

— Они ещё до меня не очень ладили, — Сашка пожал плечами. — А как дед умер, стали скандалить по любому поводу. Могли месяцами не разговаривать. Потом квартиру деда продали и разъехались.