Воины света. Меч ненависти

Хеннен Бернхард

— Стену из щитов! — набросился на воинов Олловейн. — Давайте же, закройте королеву от любопытных взглядов!

Из клубящегося дыма вышла Йильвина. Лицо эльфийки было черно от сажи.

— Князья покидают корабль! — доложила она. — Что делать? Сниматься с якоря?

Мысли Олловейна путались. Все небо было в огненных дугах. Сотни катапульт, а может и того больше, обстреливали гавань. Некоторые корабли уже горели ясным пламенем. Неужели это работа Шахондина?

— Схватите Линдвин! Она подала знак нападать

на гавань. Она нужна мне живой. Она знает, что здесь происходит.

Эльфийская воительница коротко кивнула и снова исчезла в дыму.

Олловейн был уверен, что внучка Шахондина призвала один из огненных шаров на кормовое возвышение. Для князей, наверное, все выглядело так, будто Эмерелль мертва. Может быть, из этого можно извлечь выгоду. Один из солдат накрыл королеву красным плащом, так что видно было только лицо. Рядом с ней на палубе лежала погнутая Лебединая диадема. Нужно унести Эмерелль, но Олловейн не решался прикоснуться к ней. Ей нужна была целительница.

— Я хочу к своей дочери! Пропустите меня!

— Князь, у нас строгий приказ…

— Пропустите его, — приказал Олловейн.

Голос его стал хриплым. Казалось, горит сам воздух вокруг. Многие корабли в гавани пылали. Внезапно стражи укрылись за щитами. Снаряд с шипением пронесся чуть больше чем в шаге над их головами.

Жар раскаленных шаров словно ударил Олловейна по лицу, несмотря на то что смерть пролетела мимо корабля.

Халландан даже не склонил головы. Высокий эльф стоял словно окаменев и смотрел на хрупкую фигурку у своих ног.

Мастер меча мягко положил князю руку на плечо.

— Я ничего не знаю о боли, которая тебя терзает, но думаю, что твоей дочери было предназначено судьбой спасти королеву и ее судьба исполнилась. Мы должны попытаться уйти из гавани. Эмерелль нельзя оставаться в Вахан Калиде. Враг среди нас. Обман и хитрость — его самое страшное оружие. Мы сможем выжить, только если обратим это оружие против него.

На лестнице, ведущей на кормовое возвышение, возникла суматоха.

— Предательница! — шипел мужской голос.

Показалась Йильвина, толкавшая перед собой юную волшебницу. Искусная прическа Линдвин была растрепана, на левой щеке красовался сине-красный кровоподтек, глаз был подбит. Руки были связаны за спиной, изо рта торчал кляп.

— Мы поймали ее на пирсе, — доложила воительница. — Она пыталась бежать из города. — Йильвина схватила волшебницу за волосы и заставила ее опуститься перед Олловейном на колени.

Мастер меча поглядел на умирающую королеву, затем на Линдвин. Предательница извивалась в руках Йильвины, но вырваться не могла.

— Ты подала знак своей светящейся птицей. Кто там, на море? — Олловейн вынул кляп у девушки изо рта. — Говори!

Кончиком языка волшебница провела по пересохшим губам. Упрямо выдержала взгляд.

— Я не знаю,

кто на нас напал.

Рука Олловейна дернулась к мечу. Что себе позволяет эта дурочка?! Все на борту были свидетелями того, как она подала сигнал к нападению. И не могло быть совпадением то, что один из первых снарядов упал на кормовое возвышение рядом с королевой. Она осмеливается столь нагло врать только потому, что знает, насколько срочно нужна целительница.

— Я знаменит вовсе не своим терпением, Линдвин.

Олловейн поглядел на Эмерелль. С ее губ стекла тонкая струйка крови. Смерть протянула к ней руку.

Холодная ярость охватила мастера меча.

— Кто там, за вратами? — набросился он на волшебницу, вынимая из ножен меч.

— Я не знаю, — настаивала Линдвин. Она слегка склонила голову набок, подставляя ему незащищенное горло. — Убей меня, Олловейн, и наша госпожа умрет прежде, чем истечет этот час. Я очень искусна во врачевании.

Она махнула рукой, указывая на город. Повсюду на берегу и на улицах, которые были видны с моря, царила неописуемая паника. Все, что имело ноги, пыталось спастись, убегая от моря. Только Оримедес со своими кентаврами не тронулся с места. Они стояли вокруг паланкина Эмерелль, неподалеку от берега. Эмерелль приказала им ждать ее возвращения. И мир мог катиться ко всем чертям — кентавры ждали.

— Откуда ты возьмешь целительницу, мастер меча? — спросила Линдвин. — Королеве осталась, быть может, сотня ударов сердца. Посмотри, как уходит жизнь из ее тела! Будешь бегать по набережной и искать целительницу в орущей толпе? Ценой за твое недоверие будет жизнь Эмерелль. Отпусти меня, и я помогу! Я сделаю все возможное, но боюсь, что умру в тот же миг, когда мои усилия окажутся тщетны. Ну же, решай!

— Она права, — хрипло произнесла Йильвина.

Рука Олловейна крепче сжалась вокруг рукояти меча. Кожаная оплетка оружия негромко затрещала. Линдвин предательница! И тем не менее у него нет выбора. Выбора нет.

— Как ты ей поможешь?

— Я сплету заклинание холода.

Линдвин оценивающе оглядела королеву. Взгляд ее Олловейну не понравился. В нем не было ни капли жалости. Что бы ни делала Линдвин, она делала это ради того, чтобы вытащить свою шею из петли, а не из любви к повелительнице.

— Моя магия постепенно охладит тело Эмерелль, — деловито продолжала Линдвин. — Кровь будет медленнее течь в ее жилах. Может быть, так мне удастся отвоевать у смерти пару часов. Время, которое, надеюсь, даст мне возможность закрыть рану в ее груди.

Корабль дрогнул. Огненный шар угодил в бак. Искры и густые клубы дыма поднялись вверх. Солдаты бросились вперед, пытаясь длинными копьями сбросить с корабля горящую солому.

Олловейн покорился судьбе. Если он хочет спасти Эмерелль, нужно довериться Линдвин.