Воины Света. Тайна Кранга
Шрифт:
— Я не могу поверить, что все для тебя так просто, — возбужденно заговорил Хан. — Что бы ты ни делала, я иду к нему. Лер, который молчал во время беседы, сказал мне, что Ефрем здесь, в Бумтауне. Без меня ты не можешь улететь. Поэтому прошу идти со мной или подождать на корабле.
— Думаешь, что я не смогу заставить тебя повиноваться мне? Ты или слишком глуп, или безрассудно смел. Да, я не умею управлять кораблем и не хочу учиться этому. Но в моих силах сделать так, что ты будешь счастлив подчиниться мне. Достаточно одного движения,
Она с презрением показала на толпы людей.
Хан беспомощно огляделся. Он вовсе не хотел злить ее и верил тому, что она сказала. Возможно, если бы его охраняли снайперы, укрывшиеся на крышах соседних домов, у него был бы шанс спастись… Но их не было, поэтому он решил воздействовать логикой.
— Как хочешь. Но есть обстоятельства, которые меня беспокоят, и я хотел бы выяснить их до конца, прежде чем отправиться в путь. Позволишь мне это сделать?
— Давай! Но не теряй времени.
— Все наши имена что-нибудь означают, да? Ведь это не просто бессмысленные звуки. И ты знаешь значение каждого имени?
— Разумеется. Мы же не называем друг друга буквами или цифрами.
— А что означает Пантанкан?
— Чепуха. Это не имя. Это то, что вы называете алфавитом: три первые буквы. Пан. Тан. Кан. ПТК.
— Так в чем же их смысл?
— Насколько я знаю, такого имени не существует.
— Но лер сказал, что его зовут именно так. Может, он пошутил? Хотя — нет. Имена не предмет для шуток. Он сказал, что Ефрем здесь, но мы ничего нового не узнаем от него.
— Он сказал это при всех?
— Нет, мне одному. Ты в это время ждала меня в лифте. Называл он свое имя до моего прихода?
— Нет, но мы и не спрашивали, раз он сам не счел нужным это сделать. Для нас имя — нечто личное… Но… впрочем, ладно. Мы пойдем к Ефрему. Но командовать буду я. Думаю, здесь какая-то западня.
Последние слова она произнесла почти дружеским тоном.
— Значит, «Алфавит» заманивает нас куда-то?
— Нет. Это приманка для тебя. Я не должна была бы интересоваться этим, а ты не должен был говорить мне, а если бы и сказал, то не смог бы убедить пойти. Нет, я уверена, что западня рассчитана на тебя. Молодец! Ты гораздо умнее, чем показался с первого взгляда.
К их удивлению, адрес Эдо Ефрема быстро нашелся в телесканере. Жил он совсем недалеко. Хан хотел сначала позвонить ему, но Лизендир настаивала на крайней осторожности. Он согласился, и они двинулись в путь. По дороге Лизендир бегло комментировала недостатки городов людей, отмечала места, где, по ее мнению, следовало бы создать укрепления, необходимые во время уличных боев. Она была весьма сведуща в этом вопросе. Хану было не по себе, когда она хладнокровно рассуждала об этом.
Когда они подошли к дому, где жил Ефрем, она остановилась и задумалась. Затем спросила:
— Если ты собираешься нанести визит кому-либо, как ты это делаешь?
— Вхожу в подъезд, сажусь в лифт, затем встаю перед
— Здесь есть лестница?
— Да.
— Тогда поднимемся по ней.
Когда они оказались на нужном этаже, Лизендир предупредила:
— Позвони, только держись как можно дальше от двери.
Хан сделал так, как она потребовала: позвонил, затем резко рванулся назад. Она схватила его за руку. Хан удивился — у нее была мягкая холодная женская рука, в ней совершенно не ощущалось сверхъестественной силы. Пальцы ее узкой ладони держали его за руку без напряжения, но Хан понимал, что вырваться не может.
Приятный голос произнес:
— Пожалуйста.
Дверь бесшумно отворилась. Хан двинулся было вперед, но Лизендир потянула его обратно не слишком ласково. Он посмотрел на нее. Девушка приложила палец к губам, показала на глаза, на лоб и повертела пальцем. Хан понял смысл сигнала: молчи, слушай и смотри.
Лизендир подошла к двери, легла на пол и просочилась — невозможно было подобрать другого слова для обозначения ее движения — в дверь. Затем она приподнялась и сделала легкое движение рукой. Тотчас же в комнате послышалось шипение, и о стену коридора что-то ударилось с мягким звуком. Хан подошел к ней, но Лизендир тихо сказала:
— Нет. Стой на месте!
Прошло несколько долгих минут. Лизендир лежала, распластавшись на полу. Повторилось шипение и мягкий удар. Девушка легким движением поднялась на ноги и метнулась в комнату. Вскоре Хан услышал ее голос.
— Теперь можешь войти!
Он осторожно шагнул. Лизендир стояла против двери с пистолетом, которого Хан никогда не видел. Он был отлит из одного куска темного тяжелого металла. Шипение слышалось в корпусе пистолета. Ствол был длинный и узкий, расширяющийся на конце наподобие башмака.
Возле стены лежал труп.
— Это дьявольская штука, — сказала Лизендир. — Спусковой механизм был соединен с дверью. Он приводится в движение таймером. Правда, я не смогла найти здесь ни радара, ни соника.
Она показала маленькое отверстие в дуле.
— Я уже разрядила его. Пистолет стреляет с помощью газа маленькими ампулами из материала, растворяющегося в теле. В ампулах — сильнодействующий яд. Это ужасное оружие, но, к счастью для нас обоих, оно пригодно для стрельбы только на небольшие расстояния.
Девушка открыла магазин пистолета, достала оттуда тонкую прозрачную иглу и положила на стол, чтобы Хан мог рассмотреть ее. Он протянул руку, но Лизендир остановила его:
— Не нужно. Это опасно. Может сработать от прикосновения.
Хан кивнул и повернулся к трупу.
— Нет, — сказала она. — Возможно, он тоже попал в ловушку. От него мы ничего не узнаем. Можем вызвать полицию прямо с корабля, хотя лучше было бы позвонить Хетрусу. Во всяком случае, нам нужно поскорее убраться отсюда. Я чувствую опасность. Эта комната вся наполнена ловушками.