Воины Вереска
Шрифт:
— Собирался, — задумчиво пробормотал рыжий, разглядывая обвисшую тряпкой волынку. — И даже успел, пожалуй…
— Том?..
— Такую вещь испортил, собачий сын!.. — жалобно шмыгнул носом музыкант, протягивая другу на руках то, что осталось от его музыкального инструмента. — Она ведь мне… от дедушки еще досталась…
Он покачнулся.
— Чёрт побери! — рыкнул Ивар, едва успев подхватить падающего товарища. — Творимир! Его ранили!
— Эх!..
— Я знаю, что ты "видишь"! — вышел из себя лорд. — Бери его и неси в лагерь, чтоб вас всех! А мне придется задержаться.
Девушка вздернула подбородок, но, подумав, молча проглотила рвущееся наружу негодование. Не время. И теперь, пожалуй, уж действительно не до разглядываний загадочных убийц…
— Творимир, несите его ко мне в шатер, — велела она. — И не надо мне "Эхать", я что-то пока не имела счастья увидеть у вас в отряде хотя бы одного лекаря!.. А виски тут точно не поможет! Пойдемте… И отпусти ты уже мою руку, Эйнар! Я, кажется, сама идти в состоянии!..
Томас что-то пробормотал и уронил голову. Нэрис кивнула и с пониманием улыбнулась:
— Конечно-конечно, Том!.. Будьте спокойны, я об этом позабочусь…
— Что он хотел? — спросил норманн.
— Волынку. Свою волынку, — она зашарила взглядом по земле. — Он когда падал, ее выронил… А, вот она! Творимир, ну идите же наконец!.. Он же кровь теряет!
Русич, ничуть не обидевшись на подобный тон, кивнул и заспешил к лагерю. Нэрис заторопилась следом. Эйнар посмотрел в спину деловито шлепающей по грязи леди МакЛайон, урожденной Максвелл, которая одной рукой придерживала намокший подол платья, а другой прижимала к себе грязную сдувшуюся волынку. И хмыкнул.
— Эти скальды!.. — то ли с насмешкой, то ли с восхищением, пробормотал он. — Ему б до рассвета не окочуриться, а туда же — о волынке своей печется… Тоже еще, ценность! Подушка с трубками!.. — он вспомнил заунывный плач волынки и поморщился, как от зубной боли. Младший сын конунга Олафа был равнодушен к музыке. А уж к такой, воспринимать которую, по его мнению, могут только эти полоумные шотландцы, — тем более.
Нэрис откинула полог шатра и кивнула Творимиру:
— Кладите его на пледы, вон там. Бесс, ни звука!.. Быстро разведи огонь, тут же околеть можно… И сбегай к норманнам за водой. Нужен котелок побольше и погорячее.
— Я принесу, — отозвался сзади Эйнар. Бесс, с испугом косясь на неподвижное тело волынщика, принялась выскребать в стылой земле ямку под очаг. Получалось у нее это не ахти, и даже не столько потому, что земля уже порядком промерзла, сколько из-за трясущихся рук. Русич, который уже сгрузил свою ношу на пледы, посмотрел на мучения Бесс и, добродушно хмыкнув в усы, взялся за дело сам. С его силищей и непрошибаемым спокойствием все было готово через несколько минут.
— Его надо раздеть, — сказала Нэрис, закатывая рукава и устраиваясь возле раненого. — Бесс, никакого от тебя толку!.. Зажги хоть лампу и держи ее ко мне поближе… Ну что ты трясешься? Он еще не умер… А вот будешь копаться — всенепременно богу душу отдаст! Творимир, спасибо, но штаны на нем можете оставить!.. Зачем же так буквально все понимать?..
Она наклонилась поближе
— Ах, как скверно!
— Эх?! — подался вперед бывший воевода.
— Яд, — сказала Нэрис, глядя на багровую рану с синеющими краями, от которой в разные стороны паутиной тянулись стремительно чернеющие дорожки вздувшихся кровеносных сосудов. — Само по себе ранение не очень опасно, он мимо сердца промахнулся. А вот яд! Знать бы еще — какой?.. Одно дело, если растительный…
— Эх, — уверенно помотал головой Творимир, зачем-то принюхиваясь. Девушка вздернула брови:
— Хотите сказать, животного происхождения? Змеиный?..
Он коротко кивнул. Нэрис заколебалась. Откуда такая уверенность? И к чему он там принюхивается, раз утверждает, что яд — змеиный? Ведь это вещество не имеет ни запаха, ни вкуса! Хотя по общей картине — сходство определенное, конечно, есть… Она потерла лоб и вздохнула:
— Ну, раз вы настаиваете…
— Не сомневайтесь, — раздалось со стороны полога, и в шатер широким шагом вошел Ивар. — Он в этом толк знает. Я так понимаю, дело плохо?..
— Очень, — не стала скрывать девушка, придвигая к себе сундучок с лекарствами и откидывая крышку. — Так… Змеиный яд…
— У вас есть противоядие?..
— И да и нет, сир, — она извлекла из ряда склянок одну и с сомнением посмотрела ее на свет. — Я ни в чем не уверена. Змей много на свете, и яд по действию у всех разный. Соответственно, и противоядия — тоже. Это, — она подняла руку с зажатой в ней склянкой, — поможет от яда гадюки. То есть, надеюсь, что поможет. Это не укус, все-таки…
— Что за снадобье?
— Там много всего, — она осторожно откупорила бутылочку, — но основное — отвар тисовой хвои и…
— Тис?! Он же ядовит от макушки до корней!
— Клин клином вышибают, — спокойно сказала девушка. Пускаться сейчас в пространные рассуждения ей было некогда. — Средство проверенное, хотя конкретно в таких случаях его вроде бы еще не применяли. Но если вы считаете, что мне не стоит…
— Молчу! — поднял обе руки Ивар. — Из остальных точно врачеватели хуже некуда. Творимир у нас обычно за лекаря, но пока он нужные травки отыщет… Так что будем надеяться, что у вас получится, леди.
— Будем, — кивнула она. Вошел Эйнар с дымящимся котелком. Пришедшая в себя Бесс деловито взялась рвать на бинты чистую льняную простынь из приданого госпожи.
— Нам выйти? — помолчав, спросил лорд МакЛайон. — Если мы мешаем.
— Нет, — она помотала головой. — Вы тут как раз очень нужны! Его придется крепко держать…
Глава 6
Поленья в большом камине весело потрескивали, аккомпанируя прерывистому гулу огня. На каменном полу играли оранжевые блики. Лорд МакЛайон, изогнув бровь, оглядел стены, увешанным гобеленами и охотничьими трофеями. Премилая колекция… Пыльная оленья голова — одна штука, оскаленные волчьи морды — четыре, вепрь бурый, клыкастый до невозможности — одна штука, и печальное чучело совы на криво прибитой к стене ветке — для разнообразия. Ивар сморщил нос и кашлянул в сторону почтительно замершего у дверей управляющего.