Воины Юга

Валин Юрий Павлович

— Великий день в истории Времен! — прошептал не-шаман.

— Ке-н-ии-накисипанаййй! — уже негромко воскликнули плачущие женщины.

Спешившиеся воины и скво стояли на берегу, глядя на порог. Потом Джо присел и начал умываться. Это верно — от расплывшейся старинной боевой краски чесался лоб и щеки. Хха тоже вошел в воду и принялся смывать корку с лица.

— Мы все знаем, что нужно делать, — отфыркиваясь, напомнил будущий вождь. — Мясо бизонов портится, скальпы врагов — тоже. И лучше раздеть тела убитых, пока они не распухли. Крик Короткое Заклятье, вы с дочерью, езжайте по правую руку,

Сломанная Ветвь и Ягодный Зуб соберут добычу посредине, а мы поедем ближе к порогу — там задавило двух телят.

— Джо, мы не умеем правильно снимать скальпы, — нерешительно напомнила Ягодный Зуб.

— Неужто? — будущий вождь ухмыльнулся. — Нет, вовсе наоборот, это мне неоткуда знать манеру скво брать трофеи. Вы отлично обращаетесь с кожами и шкурами, снимите скальпы по-женски. Уверен, получится красиво.

Друзья неспешно ехали к камням перед порогами.

— Хорошо, что мы не едем к телам. Снимать скальпы мне не хочется. Я вообще не уверен, что это наше ку, — пробормотал Хха.

— А чье? Не говори глупости, о, не-шаман. Это великий день, когда сражалось все племя. Победа обошлась нам дорого, и… — Джо помолчал. — Но мы с тобой часть великих хайова и вовсе не сидели, трясясь от страха, в какой-нибудь щели.

— Это так, — признал Хха, боясь думать, что будет дальше.

Джо, как обычно, был зорок — задавленные телята действительно лежали между утесов, там, где разворачивались стада. Ободрать и разделать туши удалось быстрее быстрого: новые железные ножи сделали работу вчетверо легче.

Управившись и погрузив мясо, друзья, не сговариваясь, подошли ближе к водопаду и забрались на прибрежный утес. Открылась нижняя долина, бурлящие белые потоки на ступенях падающей Гранд-Аванк, но видно было плохо: все затуманивала пелена висящих в воздухе мельчайших капель.

— Ничего не разглядим, — прокричал Джо, с удовольствием слизывая с губ свежую влагу.

— Вряд ли кто-то уцелел.

— Даже если выплыли, внизу им не выжить. Но я не об этом. В барке и лодке была ума ценных вещей. Но сто лет бы хватило.

— Все досталось нижним аванкам. Да и зачем нам сокровища на сто лет?

— Могли бы обменять. На что-нибудь.

— Давай подумаем об этом позже. Я устал так, что готов повалиться в водопад, лишь бы поспать на лету, — признался Хха.

— Вижу. Вам — не-шаманам — труднее. Но падать не надо. Поедем в лагерь, Три Камушка уложит тебя на шкуры и подаст свежей курятины. Полагаю, она догадалась все приготовить.

— Обойдусь без мяса. Но мне нужно лечь, — простонал Хха.

Сразу добраться до лагеря не получилось. Воины повели нагруженных коней кромкой берега, и за скалами наткнулись на вынесенное течением тело.

— Это мой, — пробормотал не-шаман, узнавая стрелу в горле мертвеца.

— А-болетчик! Замечательное боевое ку! И даже не отпирайся! — воодушевленно воскликнул Джо. — Хорошая рубаха, пояс… И скальп молодой, отличный! Никакой лысины! У речников было порядком лысых черепов. Но этот хорош! Забирай!

— Не могу. Если присяду, то лягу и засну.

— Я сделаю это для тебя, друг! Иначе духи нас не поймут. Тащись к лагерю, я догоню…

Хха

плелся, ведя в поводу лошадей. Глаза закрывались. Мыслей, или — надуй им великую жабу — каких либо волшебных видений не было. Догнал Джо, нагруженный добычей почти как лошадь, пригревало предвечернее солнце, простиралась прерия, по которой бродили группки собиравших добычу и свежующих бизонов хайова — не-шаман видел все расплывчато, словно все еще стоял над водопадом. С кем-то перекликался будущий вождь — Хха окончательно перестал понимать смысл слов…

Как поднимался на Скальную Тропу — вообще не помнилось. Там была Три Камушка, помогла снять колчан и пояс с оружием. Хха вытянулся вниз животом на разостланной шкуре, подумал, что недурно было бы вот так сладко и умереть и, вроде бы, действительно немножко умер.

Глава 6

Проснулся Хха на рассвете. По шкурам крались первые мыши серости рассвета, у палаток центра лагеря протяжно пели скво-плакальщицы. В палатке никого не было. Хха прихватил рубаху, и, кряхтя — рану на спине кто-то добрый, но не очень умелый, залепил лечебной травяной кашицей — выполз навстречу утру.

Три Камушка, неловко обхватив коленки, сидела на холодке и смотрела на прерию.

— Ты что делаешь, юная скво? — сумрачно вопросил Хха.

— Жду, когда не-шаман проснется, дабы сообщить ему, что его ждут в палатке Речной Ноги.

— Я про повязку. Почему сняла?

— Мешала кидать камни. Вообще она уже не нужна, без нее не очень больно.

— Понятно, уже без глупостей лекаря обходимся. Значит, ждут в палатке вождя?

— Да. Поспеши.

— Успею. Мне нужно посоветоваться с духами, — Хха поскреб затылок, подумал, что сейчас, когда есть железные ножи, нужно хотя бы разок сделать прическу. — Да, нужно узнать мнение духов. Или хотя бы твое.

— Мое? — девчонка в изумлении оглянулась.

— Твое. Наверняка, слушая наш умный разговор, духи вознамерятся что-нибудь добавить от себя. У тебя есть мысль, что нам делать дальше?

— Лучше бы подождать Но-По-Э — у него всегда полно мыслей.

— Кто спорит. Его изобильные мысли носятся слишком шумно, подобно вчерашним стадам бизонов, и непременно подминают сами себя. Где, кстати, наш великий сказатель? Поясняет скво, как нужно плакать?

— Нет. Он вооружился и отправился на похороны.

— Какое странное ку, — удивился Хха.

Пытливому Но-По-Э уже не раз объясняли, что останкам воинов лучше открыто лежать среди камней склона или меж трав прерии — солнце и звери отдадут им должное, проезжающий мимо хайова увидит кости и вспомнит о подвигах умерших, а воды Дождей и разлившегося Гранд Аванк неспешно уберут останки. К чему прятать тела в землю, как это принято у диких народов? Хайова нет причин стыдиться костей своих предков.

— Но-По-Э уточнил, касается ли обычай скво-воительниц — по-моему, он непременно хотел убрать тело Грызущей Мыши. Я сказала, чтоб не дурил. Но он считает, что должен закопать дохлую Ко Гордую Ко. Таков уж тамошний обычай, — объяснила Три Камушка. — И мне нечего было возразить — предательница, к счастью, так и не стала хайова, позорилась сама по себе, так пусть ее спрячет стыдливая земля.