Воины Зоны

Автор благодарит за добросовестные и квалифицированные консультации по всевозможным специальным вопросам гвардии полковника воздушно-десантных войск России Алексея Владимировича Суворова, а также дядю Сашу. К сожалению, не всегда была возможность последовать рекомендациям. Все фактические ошибки — на совести автора. Кроме того, я благодарю Андрея Левицкого — практически соавтора этой книги.

* Дебют — начальная стадия, характеризуется мобилизацией сил игроков.

* Миттельшпиль — середина, когда развиваются основные события борьбы (атака и защита, позиционное маневрирование, комбинации, жертвы). Характеризуется большим количеством фигур и разнообразием тактических действий.

* Цейтнот — борьба

* Эндшпиль — заключительная часть игры. Как правило, характеризуется небольшим количеством фигур, увеличением роли пешек.

Странная это была площадка — кто ее здесь соорудил, для чего? Я сидел на ней с винтовкой в руках, спиной к Лабусу, и напряженно оглядывался. Рядом валялись рюкзаки, которые мы сбросили минуту назад. Удивительно, как быстро забрались! Вон же — поручни там, лестница, а мы, как акробаты, не снимая рюкзаков…

— Кажись все? — выдохнул Костя.

Я не отвечал, тревожно глядя по сторонам. Если полезет еще какая мелкая тварь — сниму одним выстрелом. С высоты воинская часть была как на ладони. Вокруг бетонной ограды раскинулся лес, в нем просеки, торчат мачты высоковольтной линии с оборванными проводами, а дальше все в серой дымке — вечерний туман скрывал Зону от взгляда.

Дул сильный ветер, нес по небу облака. Справа от меня неподвижно лежал ученый в защитном костюме и шлеме с тусклым зеркальным забралом. И как мы его сюда закинули? Наверное, человек все-таки находится на новой стадии эволюции, как любят утверждать некоторые умники. А как иначе объяснить, что мы с Лабусом в экстремальной ситуации смогли затащить наверх ученого и сами вскарабкались на эту площадку без всяких тросов, не сбрасывая рюкзаков и с оружием на шее?

— Курортник, чего молчишь? — повернув голову, напарник расправил жесткие усы. Одни когда нервничают — ногти грызут, а Лабус усы

— Смотрю, — хмуро ответил я и добавил, помолчав: — Куда мы теперь? Что-то совсем непонятное происходит, разобраться надо.

— Да что разбираться, Леха? Все тут ясно: сидим в двадцати метрах над землей, и уже темнеет. — Костя перебросил «Миними» за спину, усевшись на корточки, потянулся к рюкзаку. Он всегда таким был — простым мужиком, без затей, зато с какой-то крестьянской практической сметкой и непоколебимым здравым смыслом. — Давай место для ночлега выберем, а думать потом будем.

Лабус отстегнул от рюкзака короб с набитой патронами лентой и принялся перезаряжать оружие. Напарник и вправду на крестьянина похож: коренастый, плотный, с простым широким лицом. И Айдар его всегда любил, отличал среди других бойцов группы…

Айдар, если бы не ты, мы бы сейчас здесь не сидели. А ведь совсем недавно использовать собак в Зоне никто и не помышлял. Айдар, отпрыск породистой немецкой овчарки, с нами пять операций прошел, эта была шестая… и последняя для него. Собаки долго не живут в подразделении, но вклад в успех акций вносят очень весомый. Пес любую гадость учует, не даст сделать шаг туда, где тебя вывернет наизнанку или разорвет на части аномалия. Распознает тварь, затаившуюся в зарослях, и по топи проведет не хуже Болотного Доктора. А ведь сталкеры тоже когда-нибудь начнут с псами ходить, не дураки они. Конечно, многие и сами неплохо опасность чувствуют, аномалии и зверье — но все равно начнут. Хотя момент спорный: расслабляешься, когда впереди живой детектор аномалий бежит. А без него ты на взводе, на нервах — тогда и слух обостряется, и зрение лучше становится.

— Что становится? — переспросил Лабус. Наверное, последние слова я вслух произнес — тоже нервы, кстати. Очень уж нас потрепало за эти часы.

— Костя, давай его ремнями закрепим у тебя на спине. Хорошо, научник этот легкий совсем. Я пулемет возьму и вниз спущусь. В рюкзаке у тебя ведь только патроны и сухпаек?

Он кивнул.

— Ну и сбросишь его просто вниз, когда рукой махну.

Мы пристегнули ученого к спине Лабуса, напарник слегка подпрыгнул, повертев плечами, дал знак — порядок. Я забросил его «Миними» за спину, на клапан рюкзака, свою «М4» перевесил на грудь, взялся за поручни и съехал по ним до кругового балкона из арматуры. Или это технической площадкой называется? Наверное, так. В общем, площадка-балкон опоясывала широченную трубу котельной — и зачем такая широкая труба у нее? Черт его знает, я не понимал. Когда мы от мутантов бежали, минуты за две до балкона добрались по скобам, но идущую дальше лестницу не заметили и полезли по перекладинам с балками, поддерживающими длинный кирпичный цилиндр. А крысы карабкались за нами, скакали, да так проворно, что пришлось минут десять их отстреливать, сидя на самом верху.

Обойдя по балкону вокруг трубы, я осмотрел окрестности и крикнул вверх:

— Спускаюсь!

Костя встал на краю, сжимая «файв-севен» в вытянутых руках. Это, конечно, не «Миними», но по-другому у нас не получится. Хоть какое-то огневое прикрытие он мне обеспечит.

Через двадцать секунд я был на земле. Подняв штурмовую винтовку, прошел вдоль стены, переступая через дохлых крыс и псевдопсов. Неподалеку заметил даже обугленный труп кабана — он, скорее всего, попал в аномалию. С ночевкой надо поторопиться, а то еще кто-нибудь появится. Впрочем, пока было тихо, и я позвал:

— Давай!

Махнув рукой Лабусу и увидев ответный взмах, занял позицию среди бетонных блоков, оставленных здесь для строительства какой-то пристройки.

А ведь через три дня у меня отпуск. Всего через три! Я собирался в Киев, куда мать с сестрой переехали из Ростова после смерти отца, Вика вроде замуж собралась, может, даже на свадьбу попал бы… И тут — это задание. Кто знал, что такая каша начнется, такие невероятные события, столько людей погибнет?…

Бухнулся о землю рюкзак, и я дернулся на звук. Краем глаза заметил, как Костя спускается на балкон — тело ученого болталось за спиной, словно манекен.