Воитель

Сахаров Василий Иванович

Хруст позвонков и наступила тишина. Бой снаружи прекратился. В доме ни одного резкого звука. Но за спиной опасность и я обернулся.

Возле двери стоял Дементьев, и ствол его автомата был направлен на меня. Он молчал. Я тоже. Тянул паузу, просчитывал варианты и ждал, что он скажет.

– Кто ты? – есаул не выдержал и задал вопрос.

– Василий Григорьевич, я Стойко Видов. Ты чего?

Я улыбнулся и развел ладони в стороны – смотри, опасности нет. Однако он не повелся, покачал головой и сказал:

– Нет, ты не Стойко. Он не умел, что умеешь ты. Он не был таким быстрым и ловким. Он обычный поручик, а ты… Я не знаю, кто ты… Отвечай! Ты посланник демонов!?

Честно говоря, я думал, что если он меня раскроет, то запишет в шпионы. Но раз

уж разговор свернул в другую сторону, на мистику, расстраивать боевого офицера не стоит и можно ему немного подыграть. Все равно его шансы выжить, а затем выйти из окружения, не так уж и велики. У меня они больше и, скорее всего, мы уже никогда не увидимся. Но это потом, а сейчас нужно было что-то ответить, и я сказал:

– Да, Василий Григорьевич, я посланник. Но не демонов, а богов.

Ответ выбил его из колеи. Он растерялся и заколебался. В мире Вейхар и Словенском царстве в частности сформировалась своя особая форма отношения к религии. Здесь почитали сотни богов и тысячи духов, но особо никого не выделяли. Люди верили, что есть боги, которых много, и когда требовалось покаяться, попросить о помощи или дать клятву, каждый находил себе покровителя по душе. К счастью, этот мир не знал, что такое инквизиция, религиозные войны и Крестовые походы. Поэтому Вейхар избежал огромных жертв и в странах, которые заселялись выходцами с Земли, царила веротерпимость, которую бы земные патриархи, папы римские и прочие верховные раввины, назвали бы ересью и потомок донских казаков Василий Григорьевич Дементьев не был настоящим христианином. Крестик на шее носил и порой даже ходил в церковь, но мог при случае и в языческое святилище заглянуть, ибо считал, что Бог, где бы он ни находился, своего человека услышит и поймет. А не услышит, так всегда можно обратиться к другому небожителю, более понятливому и доброму, а помимо того есть еще и родовые духи, которые покровительствуют своим детям, внукам и правнукам. Так что его реакцию после последнего вопроса я просчитал правильно и когда ствол автомата, дрогнув, немного опустился, поднялся и подошел к нему.

– Откуда ты? – он задал следующий вопрос.

– С Земли.

– И какой бог тебя послал?

– Светлый. Это все, что могу сказать.

– А где настоящий Стойко?

– Погиб. Осколок мины разворотил ему череп, и я взял его образ.

– А зачем ты здесь?

– Я должен вам помочь.

– Как?

– Пока не знаю.

Я мог отобрать у него оружие и перебить есаулу кадык. Но я не хотел его гибели. Пусть судьба решает, жить ему или умереть, а я буду в стороне.

Есаул поймал мой взгляд. Он понял, что я сильнее. А поскольку новых вопросов у него не было, повесив автомат на плечо, Дементьев отвернулся и пробурчал:

– Наш разговор не окончен.

– Как скажешь, Василий Григорьевич, - я усмехнулся и занялся сбором трофеев.

Вооружение и снаряжение у ромейских спецназовцев было отличным, у словенцев я ничего такого не видел. Автоматы с приборами бесшумной и беспламенной стрельбы. Пистолеты, очень удобные, с эргономичной рукояткой и в обоймах пули повышенной пробиваемости. Гранаты, не только осколочные, но и светошумовые. Дымовые и газовые шашки. Противогазы и УКВ-радиостанции с гарнитурой. Определенно, ромеи имели связь с Землей, получали оттуда информацию о технических новинках и образцы, а потом создавали что-то свое. Я об этом не знал, хотя и догадывался. Ведь если мольфары помогали словенцам, то и у ромеев должен быть свой канал с прародиной, тайный и хорошо законспирированный. Где-нибудь на территории Турции или на Кипре с Критом. Хорошо бы выяснить, где он и заблокировать портал. Но некогда. Может быть, позже этим займусь.

Прихватив газовые и дымовые шашки, гранаты и пистолет, один автомат и разгрузку с боезапасом, а так же каску и бронежилет, я спустился вниз и увидел фрейлин великой княгини. Пять женщин старше тридцати лет в одинаковых светло-серых платьях медсестер выбрались из подвала и перевязывали раненых, а майор Тенгиев уговаривал их ради сохранения жизни сдаться ромеям.

Но упрямые бабы, наверняка, из благородных семей, идти в плен не собирались и были готовы драться с оружием в руках. Крепкие дамочки, упертые и в чем-то даже фанатичные. Хорошо это или плохо? Не знаю. Но когда началась последняя атака противника они, в самом деле, схватили оружие и заняли места павших бойцов.

Эта атака была массированной. Наемники ромеев наступали со всех сторон, и бронетранспортеры поддерживали пехоту огнем. Грохот автоматов, треск винтовок, сухие щелчки пистолетных выстрелов и взрывы гранат, крики и вопли. Все смешалось. Кругом хаос и огненные смерчи. Голова идет кругом. Сориентироваться трудно. Однако у меня получалось отслеживать ситуацию, и я успел полностью сменить вооружение, облачился в трофейную броню и продумал план отхода. Так что особо не высовывался, отстреливался, старался не рисковать и был готов к рывку.

Бой шел своим чередом. Один из наших солдат со второго этажа разрядил в бронетранспортер гранатомет и поджег его. Автоматчики и пулеметчики, не жалея боезапаса, долбили легионеров, а снайпера противника вышибали наших стрелков. Ручные гранаты летели в обе стороны десятками, и когда противник все-таки вломился в гостевой дом, я вытащил дымовые шашки. Три метнул наружу и еще две использовал в доме. Дым моментально накрыл здание, и пришла очередь светошумовых гранат. Они полетели в противника и бахнули так, что никому мало не показалось. Досталось всем, кто не успел понять, что происходит. А затем, под конец шоу, я применил шашки со слезоточивым газом и натянул на голову противогазную маску. Имелась еще одна, и я отдал ее ближайшему человеку. Как ни странно, это была одна из фрейлин, и она сообразила, что к чему.

«Молодец! Проходила какие-то военные курсы», - подумал я, бросив на дамочку одобрительный взгляд, и потянул ее за собой.

Она поняла все правильно и доверилась мне, а я парой автоматных очередей расчистил проход. После чего через пролом в стене, раньше бывший окном, вылез наружу и, пока дым не рассеялся, увлек спутницу к лесу. Всех спасти не могу, не получится. Но хотя бы одного человека вытащу.

7.

Я проснулся от тихого женского плача. Открыл глаза, подождал, пока они привыкнут к сумраку, и увидел в углу амбара свою спутницу. Юлия Петровна Фомина прижала к лицу ладони и пыталась задавить плач, но получалось это у нее плохо. А что я мог сделать? Утешать женщин я так и не научился. Но зато я понимал, почему она плачет. Женщина переживала гибель своих подруг и солдат из конвоя великой княгини, нервничала и срывалась. Слишком тяжелое испытание для нее. И если сначала, после того как мы выбрались из охотхозяйства, а затем покинули Диверский лес, она держалась, то сегодня вечером окончательно расклеилась. Как начала носом хлюпать, так до сих пор никак не остановится. Полночи пролетело, а ей стало только хуже.

– Юлия Петровна, - я позвал женщину.

Женщина резко дернулась, перестала плакать и, утирая слезы, обернулась:

– Да?

– Вчера мы мимо Сутеево проходили. Помните ту деревеньку?

– Помню. А что?

– Думаю, вам надо там остаться. С крестьянами договорюсь, найду надежных людей, и они вас спрячут.

– Я для вас обуза?

Она все понимала, неглупая женщина. Тридцать два года. Из богатой купеческой семьи. Рано выскочила замуж за блестящего гвардейского офицера, бедного, но высокородного. А через год супруга за дуэль сослали в отдаленный гарнизон, и вскоре он погиб в стычке с цийя. Детей не было. Жила на долю от семейного бизнеса. Скромная и симпатичная женщина строгих правил. Когда стала вдовой, вернулась в столицу и прибилась к свите Ярославы Келогостовны. Долгое время была ее фрейлиной и вместе с великой княгиней отправилась поближе к линии фронта. А теперь она вместе со мной бредет на север. Вот как судьба людьми играет. Поднимает повыше, а потом бросает в пропасть. Снова дает им возможность выкарабкаться из ямы, а потом опять бьет и так до самой смерти.