Воительница
Шрифт:
Я жадно набросилась на еду, помогая себе кинжалом; Этьен же ел мало, вертя куски в руках и то и дело переводя взгляд с толстяка, который теперь, казалось, спал, сидя ко мне спиной, на грязные ромбовидные окна и даже на задымленные балки под крышей. Пил он много, вновь и вновь наполняя кувшин, и под конец трапезы спросил, почему я не притронулась к своему кувшину.
– Я была слишком занята едой, чтобы пить, – ответила я и неуверенно поднесла вино к губам – прежде я никогда его не пробовала. Все спиртное, оказывавшееся каким-либо образом в нашей жалкой лачуге, выпивал отец. Я опустошила разом весь кувшин, как это делал отец, закашлялась и задохнулась, но вино пришлось
– Клянусь святым Михаилом, ни разу в жизни не видел, чтобы женщина выпила вот так целый кувшин вина! Ты опьянеешь, девушка.
– Ты забыл, что с этого дня я не девушка, – так же тихо напомнила я. – Ну что, поехали дальше?
Он покачал головой:
– Мы останемся здесь до утра. Ты, наверное, устала и нуждаешься в отдыхе.
– Мое тело онемело, так как я не привыкла к верховой езде, но я не устала.
– Тем не менее, – произнес он нетерпеливо, тронув меня за руку, – мы остаемся здесь до завтра. Я думаю, так будет безопаснее.
– Как хочешь, – согласилась я. – Я полностью в твоих руках и хочу во всем тебе повиноваться.
– Вот и хорошо, – сказал он, – ничто так не красит девушку, как готовность к послушанию. – Он подозвал хозяина, который уже вернулся из конюшни и топтался теперь около стола. – Хозяин, мой брат устал. Проводи его в комнату, где можно поспать. Мы приехали издалека.
– Да, ваша честь! – хозяин закивал и забормотал что-то, потирая руки. Манера Этьена держаться производила на простой народ впечатление значительности, как будто он был по меньшей мере графом. Но об этом позже.
Хозяин, шаркая ногами, провел нас через примыкающую к бару комнату с низким потолком, которая вела в другую комнату, более просторную. Она была под самой крышей, скудно обставленная, но мне показалась изысканнее всех комнат, что я видела когда-нибудь раньше. В комнате была только одна дверь – почему-то инстинктивно я начала обращать внимание на такие детали – выходящая на лестницу, и только одно окно, слишком узкое даже для меня. Изнутри на двери не было засова. Этьен нахмурился и бросил подозрительный взгляд на хозяина, но тот, казалось, этого не заметил и, потирая руки, расписывал прекрасные достоинства каморки, в которую привел нас.
– Поспи, брат, – сказал Этьен, чтобы слышал хозяин. Уходя, он шепнул мне на ухо: – Я не доверяю ему, уедем отсюда сразу, как стемнеет. Отдохни пока. Я приду за тобой.
То ли от вина, то ли действительно от усталости, я уснула в ту же секунду, как только легла, не раздеваясь, на соломенный тюфяк.
2
Меня разбудил тихий звук открывающейся двери. Я открыла глаза и увидела лишь тьму и пару звездочек в крошечном окне. Все было тихо, но в темноте кто-то двигался. Я услышала скрип половицы, и мне показалось, что я уловила звук сдерживаемого дыхания.
– Это ты, Этьен? – прошептала я. Ответа не последовало, я спросила чуть громче: – Этьен! Это ты, Этьен Вильер?
Мне снова показалось, что я слышу тихое сопение, затем опять скрипнула половица, и дверь тихо открылась и закрылась. Я поняла, что снова одна в комнате. Я вскочила и схватила кинжал. Это был не Этьен, обещавший прийти за мной ночью. Я хотела знать, кто пытался подкрасться ко мне в темноте.
Проскользнув к двери, я открыла ее и вгляделась в темноту нижней комнаты, но ничего нельзя было увидеть, словно я смотрела в колодец, однако было слышно, как кто-то пробирается внизу, а затем хлопнула входная дверь. Взяв кинжал в зубы, я съехала по перилам лестницы так легко и бесшумно, что сама удивилась. Когда мои ноги
Все, что я могла подумать, – это то, что хозяин каким-то образом узнал меня и теперь поскакал, чтобы сообщить обо мне отцу. Я приоткрыла дверь в бар: там никого не было, кроме спящей на полу служанки. Свеча горела на столе, и мошки кружились вокруг нее. Откуда-то издалека доносился неясный звук голосов.
Я выскользнула из таверны и крадучись обошла ее кругом. Тишина окутывала черный лес, лишь изредка вскрикивала ночная птица и перебирал копытами конь в стойле.
В маленькой комнате на другой стороне таверны мерцал свет свечи. Эта комната была отделена от общей гостиной коротким коридором. Проходя мимо окна, я внезапно застыла на месте, потому что услышала свое имя. Я приникла к стене, без смущения подслушивая. Это был быстрый, внятный, хотя и приглушенный шепот Этьена:
– ...Она сказала, Агнес де Шатильон. Какая разница, как назвала себя крестьянка? Разве она не красотка?
– Я видел в Париже и более хорошеньких и в Шартре тоже, – громко ответил другой голос. Я была уверена, что принадлежал он толстяку, которого мы видели в таверне.
– Хорошенькая! – презрительно воскликнул Этьен. – Девушка более чем хорошенькая. В ней есть что-то дикое и необузданное, что-то свежее, полнокровное, говорю тебе. Любой поизносившийся знатный господин дорого заплатит тебе за нее; она вернет молодость самому пресытившемуся развратнику. Послушай ты, Тибальт, я не предлагал бы тебе такую цену, если бы для меня не было так рискованно ехать с ней в Шартр. К тому же эта собака, хозяин, подозревает меня.
– Если он действительно узнал в тебе человека, за чьей головой охотится герцог д'Аленсон... – проговорил Тибальт.
– Тихо, дурак! – зашипел Этьен. – Это еще одна причина, по которой мне надо избавиться от девчонки. Случайно я назвал ей свое настоящее имя. Но клянусь всеми святыми, Тибальт, встреча с ней потревожила бы покой и праведника! Я сворачивал по дороге и выехал прямо на нее: высокую, стоящую на фоне зеленого леса, в рваном свадебном платье, с горящими синими глазами и с солнечными лучами, вспыхивающими в рыжих волосах и на запачканном кровью кинжале! На секунду я даже усомнился, что она человек, и на меня накатил страх, почти ужас.
– Деревенская девчонка на лесной дороге испугала Этьена Вильера, распутника из распутников, – фыркнул Тибальт и шумно глотнул из кувшина.
– Ты не понимаешь, – не унимался Этьен. – В ней было что-то роковое, как в героине какой-нибудь трагедии, что-то ужасное. Она чиста, но в ней есть нечто странное и темное, чего я не могу ни объяснить, ни понять.
– Хватит, хватит, – зевнул Тибальт. – Ты плетешь целый роман вокруг нормандской шлюшки. Перейдем к делу.
– Я как раз подошел к главному, – резко произнес Этьен. – Я собирался привезти ее в Шартр и продать знакомому владельцу борделя. Но вовремя осознал свою глупость. Мне бы пришлось слишком близко проезжать от владений герцога Аленсонского, если бы он узнал, что я поблизости...