Вокруг света на 'Коршуне'
Шрифт:
Через несколько минут Ашанин уже сидел, по указанию адмирала, у круглого стола в углу большой, светлой, роскошно убранной адмиральской каюты с диванами по бортам и большим столом посредине. Эта каюта была приемной и столовой. Рядом с нею были две каюты поменьше - кабинет и спальня с ванной.
– Удобно вам?
– спросил адмирал, усаживаясь напротив чтеца на диване.
– Удобно, ваше превосходительство.
– Так начинайте.
Ашанин начал и, помня просьбу товарищей, читал нарочно медленно.
Адмирал слушал внимательно, но через пять минут нетерпеливо заерзал плечами и проговорил:
–
– Что, ваше превосходительство?
– Да называйте меня попросту по имени и отчеству, а то вы все: ваше превосходительство... Слышите?
– Слушаю-с.
– Так вот что я вам скажу, Ашанин: ужасно вы медленно читаете... Нельзя так тянуть... Надо читать поскорей... Можете вы читать скорей?
– Могу.
И Ашанин невольно должен был пренебречь просьбой товарищей.
– Ну вот, теперь вы хорошо читаете... А то тянули-тянули... А еще собираетесь быть хорошим морским офицером... В морской службе нельзя копаться... Продолжайте.
Адмирал больше не останавливал, и когда Ашанин окончил первую главу, в которой излагался исторический очерк сношений французов с Анамом, адмирал заметил:
– Преинтересно, я вам скажу... И хорошо изложено... И видно, что вы серьезно потрудились... Теперь отдохнем... Вечером вы мне прочтете вторую главу, а завтра третью... Их у вас три?..
– Три.
– Ну, а как вас принял адмирал Бонар?.. Надеюсь, хорошо?
– Очень, Иван Андреевич.
– И оказывал вам содействие?..
– Вполне. Даже в экспедицию против анамитов пригласил.
– Пригласил?.. Эдакий болван! И вы были в экспедиции?
– Был.
– Какая, однако, скотина этот Бонар! Ведь вас могли подстрелить неизвестно за что... Он не должен был приглашать... И я вас не за тем посылал, чтобы вы рисковали своей жизнью из-за глупости этого осла... Ну, слава богу, вы целы... Больше я вас к дуракам не пошлю... Да не хотите ли чего-нибудь выпить? Вы целый час читали; горло, я думаю, пересохло. Чего хотите: лимонаду, аршаду, сельтерской воды...
– Все равно...
– Да ведь и мне все равно!..
– резко крикнул Корнев.
– Надо, любезный друг, отвечать определенно.
– Я выпью лимонаду.
– Ну, вот, теперь я знаю, чего хотите, а то: "все равно!" - улыбнулся адмирал и, крикнув своего вестового, приказал принести две бутылки.
Вскоре адмирал отпустил Ашанина и почти тоном приказания сказал:
– Вы завтракаете и обедаете у меня каждый день!
Вечером Ашанин прочел только полглавы. Адмирал объяснил, что он хочет спать и слушать хорошо не может. Зато на следующий день он внимательно и с видимым интересом прослушал окончание.
И когда Ашанин сложил объемистую тетрадь, адмирал с живостью проговорил:
– Очень благодарю вас за доставленное удовольствие, Ашанин. Интересно и написано хорошо. Много фактических сведений. Вы оставьте рукопись у меня, я пошлю ее в "Морской Сборник". Она должна быть напечатана... да-с.
Адмирал примолк на секунду и, взглядывая на вспыхнувшего от удовольствия автора, совершенно неожиданно для него прибавил:
– Ну, а эти глупости ваши насчет безнравственности войн и все ваши рассуждения по этому поводу редакция вычеркнет... А если и напечатает, не беда. Лишней печатной
– заключил адмирал.
И вслед за тем - что было еще неожиданнее для Ашанина - адмирал привлек его к себе и, поцеловав, проговорил необыкновенно ласково:
– Учитесь и работайте. Из вас сможет выйти дельный морской офицер, хоть вы и высказываете глупости о войне. И нельзя в ваши годы не говорить таких глупостей: в них сказывается юная, честная душа... Можете идти!
Хотя адмирал во все время пребывания на "Витязе" Ашанина и выказывал ему явное благоволение, и хотя адмиральские завтраки и обеды были очень вкусны, тем не менее наш юный моряк был несказанно рад, когда адмирал разрешил ему вернуться на "Коршун". Перед этим была неприятная история: адмирал предлагал Ашанину остаться при нем флаг-гардемарином.
– Хотите?
– любезно спрашивал адмирал, призвав к себе Ашанина в каюту часа за два до прихода в Нагасаки.
– Нет, ваше превосходительство!
– ответил Ашанин.
Адмирал, почти не сомневавшийся в согласии на такое лестное предложение, в первое мгновение был изумлен и, казалось, не находил слов. Но вдруг круглые глаза его блеснули металлическим блеском, скулы мясистого лица заходили, плечи заерзали и, весь закипая гневом, он крикнул:
– Почему же вы отказываетесь, хотел бы я знать? И как вы смеете отказываться, а? Адмирал оказывает ему честь, а он даже не поблагодарил. Он, видите ли, не желает...
– Но, ваше превосходительство...
– Прошу замолчать-с! Вы дерзкий мальчишка! Как вы смеете не желать, если я этого желаю!
Несмотря на серьезность положения, Ашанин едва удержался от улыбки при этих словах.
– Что же вы молчите?.. Отвечайте!
– Ваше превосходительство сами спрашивали моего желания...
– На службе не может быть желаний: куда назначат, там и должны быть... А то разбирай еще желания...
Ашанин благоразумно молчал, понимая, что говорить в эти минуты что-нибудь адмиралу было бы бесполезно. И он тоскливо думал, что теперь уж все кончено: он не останется на "Коршуне" и не вернется в Россию вместе с Василием Федоровичем. Примолк и адмирал и смотрел в упор на серьезное и печальное лицо молодого человека. И гнев его, казалось, начинал проходить, в глазах уже не было молний.
Так прошла долгая для Ашанина минута. Наконец, адмирал заговорил ворчливым, но уже не прежним гневным тоном:
– А если я вас назначу, не обращая внимания на ваши желания?
– Слушаю, ваше превосходительство!
– покорно отвечал Ашанин.
– Но вам ко мне не хочется? Почему же не хочется? Напугали вас, что ли, гардемарины беспокойным адмиралом?
– спрашивал адмирал, и при этом мягкая улыбка скользнула по его лицу.
– Я люблю "Коршун"... Я почитаю и люблю Василия Федоровича... Я на корвете исправляю обязанности вахтенного начальника! По всем этим причинам мне было бы тяжело расстаться с "Коршуном", - горячо и взволнованно произнес Ашанин.