Вокруг света по меридиану
Шрифт:
Том Вудфилд прибыл в Лонгьир, и поначалу его встретили довольно враждебно. Капитан «Бенджи Би» и экипаж уже пытались дойти до нас, но потерпели неудачу и тем не менее не понимали, почему какой-то ледовый маэстро должен быть посажен во главе, хотя он и был членом нашего Комитета и даже одним из членов правления, который три года назад сам отбирал экипаж. Однако Том Вудфилд был не дурак. Он выставил экипажу виски, сам приложился к фляжке, когда очередь дошла до него (трубка мира), и открыто обсудил положение со всеми и с каждым в отдельности.
Вот как Антон описал последовавшую затем
Том у машинного телеграфа, он бросает судно на ледяные поля толщиной до двух метров, которые пока что раскалываются под нами. Однако лед заметно прочнее, чем во время предыдущей попытки. Вечер: мы застряли в точке с координатами 82°07' с. ш. 01°20' в. д. До Рэна 82 мили. Двое членов экипажа спустились по штормтрапу за борт, и Джимми Янг заметил треснувший шов на обшивке кормы. Кен и Хауард тоже отправились за борт со сварочным агрегатом, чтобы поправить дело.
Команда восприняла плавание с энтузиазмом. Казалось, что, покуда Том успешно разбивает на куски пак средней трудности, ничто не остановит «Бенджи Би». Брин Кемпбелл снова прибыл из Лондона, а Майк Гувер, начальник киногруппы, вылетел к месту событий из США, чтобы вовремя «схватить момент». Затем в течение суток температура воды в море понизилась сразу на пять градусов, а ветер зашел на юг. Пак довольно угрожающе начал смыкать ряды, и после четырехсуточной борьбы судно неохотно уступило, пройдя всего около десяти миль, остановившись значительно южнее широты, достигнутой во время предыдущей попытки. Настроение у всех упало — крушение надежд, разочарование.
Майк Гувер вернулся в США, а Том Вудфилд отправился обратно в Лондон, где доложил Комитету, что ничего не поделаешь, а придется ждать, пока не разредится лед.
В течение последней недели июля за пять дней наш лагерь посетили семь медведей. Мы не слышали, как они приближались, так как сильный южный ветер заглушал все звуки, кроме треска льдин, отрывавшихся от нашего поля. Ночью 28 июля я почти не спал, прислушиваясь к грохоту взрывов, доносившихся со стороны моря. Словно слоны падали с небоскребов. С каждым днем «мы» уменьшались в размерах.
29-го Чарли предупредил меня, что обнаженные швы между нашим туалетом и палатками расширяются, так же как и те, что проходили между его палаткой и ближайшим берегом озерца. Мы находились на своем поле уже девяносто пять суток, неумолимо приближался тот час, когда мы войдем в зону разреженного льда. Лес решил немедленно отплыть к кромке паковых льдов и при первых же признаках его разрежения пробиваться на север к нам. Поэтому в первый день августа, нашего седьмого месяца пребывания на льду, «Бенджи Би» вполз в полосу низкого тумана. Незадолго до этого Джинни, наконец-то убедившись в том, что она сможет поддерживать связь с нашим полем с борта судна, покинула мыс Нор и гостеприимных датчан. Теперь она тоже находилась на «Бенджи Би», и только Симон оставался в крошечной хижине на берегу Гренландского моря.
Поздно вечером 1 августа я услышал, как Антон переговаривается непосредственно с Симоном. Судно было в сорока девяти милях от нас и медленно двигалось во льду средней тяжести сквозь туман. Плавание сильно затруднялось небольшими льдинами, которые заклинивались между крупными
Сотрясение и скрежет корпуса, — писал Антон, — непрерывный аккомпанемент. Крен, возникающий всякий раз, когда мы ударяемся в ледяное поле, валит всех с ног.
Многие члены экипажа, одетые в штормовки, проводили долгие часы на палубе, выстроившись вдоль релингов, вглядываясь во мрак. Над судном словно повисло настороженное, почти мистическое ожидание.
К концу дня 2 августа туман над «Бенджи Би» рассеялся, и Карл немедленно вылетел из Лонгьира. Сделав несколько кругов над судном, он повел Леса сквозь лабиринт взломанных полей к извилистой, рваной полынье, которая тянулась на двенадцать миль в сторону нашего поля.
Затем были замечены зловещие признаки перемены ветра, и действительно через час потянул южный ветерок. Стоило ему усилиться — и пак начнет смыкаться вокруг судна, которое теперь проникло слишком далеко в лед, чтобы ускользнуть. Всю долгую ночь Лес вел судно на север, метр за метром. Невзирая на многочисленные удары и временные отступления, «Бенджи Би» все же протискивался вперед.
В девять часов утра 3 августа я вышел на связь с Джинни. В ее голосе звучали усталость и волнение.
«Мы в семнадцати милях южнее вас и прочно застряли».
Я сообщил эту новость Чарли. Нам пора было отправляться в путь на байдарках, и как можно скорее. Мы оба надеялись, что «Бенджи Би» все же проломит дорогу к нам. Ведь для нас даже полмили путешествия могли оказаться роковыми, потому что все вокруг находилось в движении. Огромные плавучие глыбы льда сталкивались друг с другом в каналах, и «каша» покрывала большие пространства открытой воды.
В полдень я взял высоту солнца и сообщил Антону координаты: 80°43,8' с. ш. 01°00' з. д. Судно находилось к юго-востоку от нас. Для того чтобы добраться до него, нам предстояло двигаться по подтаявшему, плавающему паковому льду примерно двенадцать морских миль (более двадцати двух километров) и по дороге пересечь Гринвичский меридиан. В два часа дня, на девяносто девятые сутки дрейфа, мы загрузили 140 килограммов снаряжения, рационов и записей гляциологических наблюдений в наши алюминиевые байдарки и отчалили от нашего загаженного лагеря.
У меня был компасный пеленг на судно на время нашего отплытия. Однако, чем больше времени уйдет у нас на то, чтобы отыскать судно, тем сильнее изменится пеленг. Ветер устойчиво держался скорости двенадцати узлов, и мы переправились через первую встретившуюся нам полынью, взъерошенную волнами.
Деревянные лыжи, предназначенные для волочения тяжело нагруженных байдарок, сломались уже через час, и мы просто тащили байдарки по неровному льду и молили Бога только о том, чтобы они выдержали. Всякий раз, когда мы подходили к очередной полынье, озерцу или иному водоему, то спускали лодки на воду с большими предосторожностями.